Увести за 60 дней

Этаж восьмой, в самом конце длинной и узкой площадки. Она шла к этой двери как на эшафот. Тряслась даже та рука, в которой была тяжелая сумка. А второй она не сразу попала по кнопке звонка.

А вот дверь ей открыли тут же.

Леонид вошел в квартиру недавно, это очевидно. Он был не в домашней одежде, а в джинсах и рубашке. И щеки еще румяные с мороза.

- Ксюша? Что ты здесь делаешь?

Вот отличный вопрос. Ответа у Ксюши так и не придумалось. И она просто смотрела. На его высокую стройную фигуру, яркие серо-зеленые глаза, затейливо вылепленные губы, худые впалые щеки и тонкий прямой нос. Как смеет Лилька утверждать, что ее брат не слишком красивый?! Самый красивый в мире!

- Ксюша? – снова вопросительно повторил Леонид.

- Я… - она кашлянула. – То есть мне… Лиля сказала, что ты в этот Новый год один. И вот я…

Слова кончились. Паника бухала тяжело где-то в горле.

- Ясно, - сухо ответил Лёня. – Спасибо, Ксюша, но мне не нужна жалость.

Все. Все испорчено. Все сломано. Тут же и мгновенно. Но развернуться и уйти сил уже не было. И Ксюша шагнула за порог. Осторожно опустила сумку на пол – там шампанское и торт! А потом сделала еще шаг и уткнулась носом Лёне в шею.

- Мне нужна.

Время замерло совершенно. Ничего вообще не существовало. Только она, Ксюша, со своим глупо зачем-то еще бьющимся сердцем. И Лёнин запах. Лосьон после бритья, наверное. Пахнет чем-то хвойным и немного солью.

А потом вдруг Ксюша почувствовала – но в первый момент ей показалось, что это показалось! – как на ее спину легла рука. Ну немудрено ошибиться, если на тебе пальто – есть там рука или нет! А вот другая, которая легла на голову и скользнула вниз по волосам – это точно не показалось.

А потом ее прижали. И тут сердце вдруг решило замереть.

- Ксюша… Ксюшенька…

Мамочки… это что же творится… Это что же…

Она подняла лицо. Но видела лишь красивые и причудливо изогнутые губы. А потом эти губы стали приближаться и….

Ма-ма-чки.

Случилось то, о чем она мечтала с четырнадцати лет. Леонид ее поцеловал. Поцеловал так, как, наверное, ей мечталось именно в четырнадцать. Просто прижался своими сухими губами к ее. И только рука – та, что была выше – зарывалась в волосы, пробралась внутрь и погладила шею.

Господи, только бы на ногах устоять…

Но эта мысль тут же улетела, едва Лёня сделал попытку отстраниться.

Нет-нет-нет, только не это! И она закинула руки ему на шею. Поцелуй из 14+ сразу стал 18+. Или даже с двумя. Плюсами.

Ей казалось, что она в жизни целуется в первый раз. Потому что такой дрожи и обморочного восторга от каждого касания – не было никогда! Верхняя. Нижняя. Ладонь на пояснице надавила сильнее. Еще раз верхняя, чуть влажнее, нижняя. Уголки. Дыхание. А потом уже совсем по-настоящему, влажно. Кончик его языка касается ее губ.

Господи, Лёнечка, у меня же сейчас и правда подогнутся ноги…

И тут он все-таки отстранился. Но не отпустил. Протянул свою длинную руку и щелкнул замком за ее спиной. Потом очень серьёзно и не глядя Ксюше в лицо принялся расстегивать пуговицы на ее пальто. Стянул с плеч, повесил в шкаф. Ксюша в это время быстро скинула с ног ботинки. А потом Леонид без лишних слов подхватил Ксюшу на руки.

- Лёня, что ты делаешь?! – ахнула она. Голос, оказывается, вполне повиновался. – Меня нельзя на руках носить, я тяжёлая!

- Кто тебе такое сказал? – он держал уверено. И шел. Шел! С ней на руках!

- Ну… - ответа не нашлось.

- Зачем ты с какими-то дистрофиками связывалась? – хмыкнул Леонид. Ксюша не ответила. Потому что ее принесли в темноту спальни. И бережно опустили на кровать.

Да быть этого не может…

Оказывается, может. Требовательные и одновременно ласковые губы. Тяжелое горячее дыхание на ухо и в шею. Быстрые уверенные руки. Платье становится совершенно тесным и мешает дышать. Леонид проводит по боку до талии вниз, рука его замирает.

- Замок сзади, - выдыхает Ксюша, прогибаясь в спине.

- Спасибо, - церемонно благодарит Леонид, но Ксюше не до смеха. Платье скользит и растворяется темноте быстро. Но света, добирающегося из прихожей, хватает, чтобы видеть блеск его глаз. Пальцы потянулись сами собой.

- Как хорошо, что у мужской рубашки застежка спереди… - прошептала она, сражаясь с пуговицами. Лёня замер, позволяя ей раздевать себя. Но когда осталось две или три пуговицы – резким движением сам стянул рубашку через голову. И они замерли, глядя друг на друга.

У него шикарное тело. Ровные широкие плечи, плоский живот, пятнышки сосков на груди с вполне заметным рельефом. Не качок, но красив до ужаса. Личный Ксюшин эталон красоты. Она как-то один раз мельком случайно видела Лёню топлесс у Лили дома – и эта картина намертво врезалась ей в память. Именно ее она и вспоминала, когда ложилась в постель с немногочисленными другими. А теперь это было на расстоянии вытянутой руки. И можно прикоснуться…

- Ксюша… - не с первой попытки Леонид поднял взгляд к ее лицу. – Ксюша, ты такая красивая…