Увядание

– Все дело в твоей манере себя вести, – продолжает она. – Ты как… кисть для рисования.

– И что это значит? – спрашиваю я, открывая глаза.

– Вообще-то это был комплимент, – объясняет она. – Со времени твоего появления все здесь изменилось к лучшему. – Она взмахивает рукой, словно рисуя в воздухе картину. – Мир стал как-то ярче, веселее.

Ну и шутки у нее. Габриель заперт в подвале, а Дженна мертва.

– Я тебя не совсем понимаю, – говорю я.

– Коменданта Линдена не узнать. Он теперь гораздо сильнее. Счастливее. А раньше был таким хрупким. Просто все стало… лучше.

Я еще не до конца понимаю, о чем она толкует, но, догадавшись по ее тону, что речь идет о чем-то важном, дарю ей благодарную улыбку.

Правда ли это? Не знаю. Вспоминаю, что сказала ему по дороге на вечеринку. Мол, когда станет теплее, я научу его плавать. Может, подобные пустяки и делают Линдена таким счастливым, как уверяет меня Дейдре. Мне придется записать это обещание вторым пунктом в список клятв, которые я не выполнила, сразу после данного Роуз слова позаботиться о нашем с ней муже. Но когда Роуз брала с меня это обещание, она не включила в уравнение Сесилию. Как ни крути, они с Линденом лучше подходят друг другу. Она так ему предана, что без колебаний заложила Вону и Дженну, и меня. Это ей не терпелось родить Линдену ребенка, вдобавок их обоих не очень-то интересует реальный мир за границами этого поместья. Так что они могут стать почти идеальной парой. Два влюбленных голубка, запертых в одной клетке. Я изрядно проигрываю в сравнении с Сесилией. Моя голова забита географическими атласами и картами. Ну и что с того, что мы с Роуз похожи? Я – не она, пусть ей и пришлось его оставить.

– Готова вылезать? – спрашивает Дейдре.

– Да.

Пока я переодеваюсь в ночную рубашку, Дейдре готовит постель ко сну.

– Ты меня накрасишь? – спрашиваю я, усаживаясь на диванчик.

– Прямо сейчас? – удивляется она.

Киваю.

Она в последний раз колдует над моим лицом.

Вызываю одного из слуг и прошу его найти Линдена. Через несколько минут в дверях появляется он.

– Ты меня искала? – Он собирается сказать еще что-то, но, завидев меня – выразительный макияж, волосы небрежно спадают на плечи естественной волной, сегодня я обошлась без укладки, – умолкает.

На мне один из шедевров Дейдре, свитер крупной вязки, похожий на пушистое облачко, и пышная черная юбка, поблескивающая россыпью черных алмазов.

– Прекрасно выглядишь! – выдавливает наконец он.

– Я просто подумала, что так и не видела террасу, – говорю я.

– Ну, тогда пойдем. – Он протягивает мне руку.

Терраса располагается на первом этаже. Она примыкает к танцевальному залу, которым почти никогда не пользуются. Все столы и стулья накрыты тканью, так что создается впечатление, будто привидения заснули здесь сразу после окончания грандиозной вечеринки. Мы рука об руку пересекаем зал, лавируя в темноте между предметами мебели, и останавливаемся перед раздвижными стеклянными дверями. С угольно-черного неба, словно крошечные осколки далеких звезд, сыпятся снежинки, рисуя в воздухе замысловатые узоры.

– Не слишком ли там холодно? – колеблется Линден.

– Да брось ты! Только посмотри, какая ночь, – подначиваю я его.

Терраса представляет собой обыкновенную открытую веранду с двухместными качелями и плетеными креслами, развернутыми в сторону апельсиновой рощи. Линден смахивает снег, и мы вдвоем устраиваемся на качелях. Сидим, не говоря ни звука, а вокруг нас тихо падает снег.

– Это нормально, то, что ты по ней скучаешь, – нарушаю тишину я. – Она была любовью всей твоей жизни.

– Но не единственной, – добавляет он и обнимает меня за плечи, окружая знакомым запахом своего шерстяного пальто. – Мне кажется неправильным думать о ней так часто, как это делаю я.

– Не гони свои воспоминания, – стараюсь переубедить я его. – Думай о ней хоть каждый день. Но, кроме этого места, нигде больше не ищи. Все равно не найдешь. Заметив ее в уличной толпе, ты, конечно, нагонишь ее, тронешь за плечо, она обернется, и окажется, что ты преследовал незнакомку.

Я сама делала так на протяжении многих месяцев после смерти родителей. Под его пристальным взглядом я легонько стучу пальчиком по его груди, там, где сердце.

– Храни ее здесь, ладно? Это единственный уголок вселенной, где ты всегда сможешь ее найти.

Он в ответ улыбается мне, сверкая золотыми коронками. Когда я впервые увидела Линдена, то решила, что они говорят о его власти и положении, а оказалось, это шрамы, оставшиеся болезненному мальчику на память от тяжелой инфекции, лишившей его нескольких зубов. И нет в нем ничего зловещего.

– Ты, как я понимаю, о потерях знаешь не понаслышке, – говорит он.

– Кое-что знаю, – соглашаюсь я и склоняю голову ему на плечо.

От его шеи исходит тепло и едва различимый аромат мыла.

– Мне все еще неизвестно, откуда ты родом. Иногда я думаю, что ты просто появилась из ниоткуда.

– Бывают дни, когда меня посещают такие же мысли, – признаюсь я.