Увядание

Я так потрясена, что не делаю попытки ее удержать. Она пулей вылетает из библиотеки, с грохотом захлопывая за собой дверь.

Голограмма в камине вздрагивает.

19

Меня весь вечер не покидает чувство тревоги. Дейдре массирует мне плечи. Она явно расстроена, что все ее попытки хоть немного меня успокоить ни к чему не приводят.

– Неужели я ничем не могу тебе помочь? – спрашивает она.

Подумав немного, интересуюсь:

– Пожалуй, я бы не отказалась от маникюра. Да и брови надо бы выщипать. Может, если я приведу себя в порядок, и настроение улучшится.

Дейдре уверяет меня, что выгляжу я просто чудесно, но с радостью выполняет мою просьбу. Спустя всего несколько минут я уже лежу в горячей ванне, слушая разговоры женщин, пока они наносят мне на волосы кондиционер и корпят над моими бровями, удаляя не только лишние волоски, но и кусочки верхнего слоя кожи. Все они из первого поколения. Эта та же самая группа, которая готовила меня к свадьбе. Я рада, что женщины так увлечены болтовней и не замечают моего беспокойства – так мне будет легче претворить свой план в жизнь.

– В тот день, когда вы меня впервые увидели, вы спросили, настоящий ли у меня цвет глаз, – начинаю я. – А что, их можно перекрасить?

Мой вопрос, конечно, звучит ужасно глупо, но за то время, что я пробыла здесь, видела и более странные вещи.

– Конечно, нет, – смеются они. – Перекрасить можно только волосы. Цвет глаз меняют с помощью контактных линз.

– Маленьких кусочков пластика, которые вставляются в глаза, – разъясняет другая.

Мне кажется, перекрашивать глаза не более странно, чем засовывать в них куски пластмассы.

– А это больно? – уточняю я.

– Да нет!

– Совсем не больно!

– У нас здесь есть какие-нибудь контактные линзы? – спрашиваю я. – Мне бы очень хотелось узнать, как я выгляжу с зелеными глазами. Или, может, темно-коричневыми.

Женщин не приходится просить дважды. Одна из них куда-то уходит, а потом возвращается с маленькими круглыми контейнерами, в которых хранятся линзы. Вид у них малоприятный: кажется, что в растворе плавают вырезанные из глаз радужки, и мой ужин грозит вырваться обратно. Однако я перебарываю свое отвращение. Смогла же я пережить ту поездку в забитом девушками фургоне, справлюсь и с этим.

Нам удается вставить линзы только после нескольких попыток. То у меня не выходит широко открывать глаза и не моргать, то начинают течь слезы и линзы попросту не держатся на месте. Одной из женщин изменяет терпение.

– Детка, у тебя такие красивые глаза. Наверняка твоему мужу не хотелось бы, чтобы ты в них что-то меняла.

Ее подруга оказывается более настойчивой, и в конце концов дело у нас спорится. Любуюсь своим новым зеленоглазым отражением в зеркале.

Вынуждена признаться, результат получился впечатляющим.

Женщины довольны, что их старания увенчались успехом. Перед уходом они оставляют мне бутылочку со специальным раствором и несколько линз голубого и коричневого цвета, чтобы я могла еще попрактиковаться. Меня предупреждают, что линзы перед сном необходимо снять, иначе они прилипнут к глазу и мне будет непросто их вынуть.

Оставшись одна, тренируюсь самостоятельно надевать и снимать зеленые линзы. На ум приходят слова Роуз. Когда она застала меня за попыткой пробраться в лифт, чтобы сбежать, то обронила, что за такие глаза Вону скорее всего пришлось изрядно раскошелиться. Сегодня днем Дженна сказала, что боится того, как он может со мной поступить. Не с ней, не с Сесилией. Со мной. Вряд ли это простое совпадение. Если между цветом глаз и угрозами в мой адрес действительно существует связь, то какая именно? Значит ли это, что он собирается лишить меня глаз, чтобы проводить над ними опыты по изучению гетерохромии? Гетерохромия как средство спасения от вируса? Так и вижу вечеринку, которую Вон устроит в честь своего открытия. Линден мог бы помочь с обустройством помещения для празднования.

Опускаю линзы в раствор и проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.

Следующим утром мы с Дженной за завтраком строим тайные планы. Сидим на моей кровати и разговариваем вполголоса. Когда мы уже заканчиваем разрабатывать тактику по отвлечению внимания Вона для того, чтобы я могла беспрепятственно спуститься в подвал, раздается крик Сесилии. Прибежав к ней в спальню, находим ее в луже крови. Она стоит на коленях возле кровати, уткнувшись лицом в матрас. Спина девушки сотрясается от судорожных рыданий.

Сердце у меня колотится так, что шумит в ушах. Мы с Дженной помогаем ей подняться, хотим уложить ее на кровать, но отяжелевшее тело девушки оцепенело, словно в судороге.

– Началось, – кричит она, обезумев от боли. – Не должно было начаться. Еще слишком рано. Не могу это сдерживать.

Нам все-таки удается заставить Сесилию лечь. На ней лица нет. Она тяжело дышит. Простыня между ее ног становится алой от крови.

– Я за Комендантом Линденом, – говорит Дженна.

Собираюсь было последовать за ней, но Сесилия с такой силой хватает меня за руку, что ее ногти больно впивается мне в кожу.

– Останься! – умоляет она. – Не бросай меня!