Увидеть Париж – и победить!

Тут надо действовать максимально тихо и неожиданно. Что можно использовать для мгновенного нападения? А если сдвинуть стул вон туда, где стоит недопитая бутылка? Не получится: таскающий стул пленник точно вызовет интерес. Ну, не с пустыми же руками на них лезть…

Погоди… Почему с «пустыми»? Не с пустыми, а с прибитыми десятисантиметровыми гвоздями. Десятисантиметровыми! Чем это не оружие? Которое уже есть! И вот это меняет весь расклад – два гвоздя, как два кинжала, как два штык-ножа! И они в руке. Уже! Именно что – в руке! Быстро прикинуть возможности. Здесь важно все – положение тел, траектории, сценарий действия, слова, всхлипы, стоны. Придется играть, как… как народному артисту, лучше, чем народный артист, потому что противник – это не благодарный зритель в партере, он фальшь не примет и не простит.

Итак… Не торопясь, по движениям и секундам… Вроде получается, по крайней мере, есть шанс. А если не свяжется? Если не свяжется, то он всё равно останется в плюсе, потому что выиграет смерть. Легкую, блаженную, без вбивания гвоздей в ноги, а потом, возможно, в голову! За такую смерть можно побороться!

Ну, что?

Застонать, привлекая внимание. Закатить глаза, пустить изо рта по подбородку слюну, это должно убедить. И… рухнуть головой, лицом, на стул – помер ваш пленник. Не верите, а вы подойдите, посмотрите, окажите первую помощь, потому что он нужен живым, только живым! Ему еще болтать и болтать!

Шаги… Быстрые. Подошли… Зря, что оба. Вот что значит «нет опыта» – даже к тяжелораненому, даже с развороченным животом, даже к трупу с оторванной головой подходить должен кто-то один, а другой его страховать! А эти оба подскочили. Ну и хорошо: облегчили задачу.

– Эй, ты…

Схватили за плечо. И за другое. Оба! Совсем мышей не ловят. Потянули назад… Надо им лицо продемонстрировать, чтобы во всей красе: глазки под лоб, язык наружу, дыхания нет… Сдох я, точно сдох – окончательно и бесповоротно. Вот что вы наделали – ценного пленника угробили, и что на это шеф скажет?

Пауза. Растерянность… секундная. Но этой секунды будет довольно!

Приоткрыть глаза, увидеть… заметить…. Один справа, другой слева, почти вплотную, но высоко, слишком высоко, не достать, надо их приблизить, чтобы наверняка…

Вздохнуть, открыть глаза, задышать часто-часто.

Ну, давайте, для вас играем, может, я сказать что хочу или признаться в чём, а вы последнее слово пропустите. Точно, склонились, в лицо смотрят. А вот теперь… Уже не медля ни секунды, потому что другой возможности уже не будет…Резко выдернуть из обивки руки и, прижав согнутыми пальцами, вдавив в ладонь шляпки, выпустить жало гвоздя с тыльной стороны кисти во всю длину и быстро и сильно ударить в лица – хоть куда. И почти теряя сознание от боли, но, не потеряв, потому что адреналин, ударить еще раз и еще! И, кажется, левый гвоздь угодил в глаз, а правый проткнул горло, сонную артерию, потому что в лицо упругой струей брызнула горячая кровь. Чужая кровь! И еще раз и еще… уже не как боец, уже как в дворовой драке, боясь ответного удара.

Тот, что слева, рухнул, ударившись головой о стул. И вслед за ним тот, что справа. Вскочить на ноги, пнуть одного-другого в лицо, чтобы наверняка. Но уже не надо пинать, потому что они не сопротивляются и не закрывают лиц. Мертвы они.

Всё? Но еще не всё!

Медленно, сжимая зубы, потащить из ладоней гвозди. Пошевелить пальцами. Двигаются, хотя и больно. Но это значит, что кости целы. Главное, что кости целы! Сейчас адреналин схлынет и нахлынет боль – невозможная, запредельная. Но боль можно перетерпеть – боль не смерть, она проходящая.

Обстукать, обшарить трупы, найти, вытащить, проверить оружие. Черт! Трудно, больно удерживать почти килограммовый пистолет покалеченными руками, особенно когда кровь по рукояти, и он выскальзывает, и чтобы выстрел не выбил его из рук, надо держать крепче. Повести дулом вправо-влево. Получается! А указательный пальчик, что в спусковой скобе, тот вообще не пострадал – шевелится, а он тут главный!

Вот теперь точно всё. Только одеться, потому что не прилично встречать гостя в неглиже. Кое-как стащить одежду с одного из покойников, вбить ноги в ботинки, сунуть руки в рукава, запахнуться, попробовать застегнуть пуговицы. Нет, это долго, потому что мучительно, это потом. Теперь подтащить голого охранника к стулу, поставить на колени и опустить лицом на сиденье – в позу пленника. Сойдет, на одну-две секунды такой мизансцены хватит. Второго – заткнуть в угол, чтобы сидел на корточках, ну мог человек устать и присесть. Стереть с лица кровь и сигарету ему в зубы.

Ну как? В целом, убедительно, хотя если чуть более внимательно присмотреться… Только он не сможет присмотреться, не должен, а времени на выстраивание идеальных мизансцен нет, потому что в любой следующий момент…

Последний взгляд. Сцена готова, статисты на местах? Тогда можно заканчивать с антрактом. И объявлять второй акт.

Занавес, господа… Поднимайте занавес! Актёры, на сцену!

* * *