«Увидеть Париж и умереть»

Луи Вермандуа вошёл в прихожую и тут же услышал: «Ура! Дедушка!» Это Даниэль бежал к нему из гостиной. Комиссар только успел снять и повесить плащ как его ноги обхватил пятилетний внук. Дед поспешил поднять и поцеловать его и вместе с ним на руках отправиться к остальным домочадцам. Навстречу ему шла Мишель.

– Здравствуй, папа. Как дела?

– Нормально, дочка. По-прежнему: ищем, кого-то находим, кто-то убегает, скрывается. Как ты? Как Ален?

– Хорошо, папа. Ален к субботе должен вернуться из Лиона, из командировки.

– Людов'uк, идём к столу! – крикнула жена из кухни. – Мы решили ждём ещё десять минут и начинаем ужинать. Так что ты вовремя.

– Старался, Николь, можно сказать важное дело отложил.

– Ах, Людов'uк, что может быть важнее семьи?

Луи Вермандуа эту спорную тему развивать не стал, чтобы не портить вечер в кругу родных.

* * *

Инспектор Фрежюс не спешил возвращаться в свою холостяцкую квартиру и направился в кафе, что неподалёку от комиссариата, чтобы поужинать и отвлечься от этого нудного и бестолкового дела. Франсуа-Пьер недоумевал, почему комиссар не разрабатывает версию об ограблении, о которой говорит начальству и журналистам как об основной, правда притом добавляет «не исключены варианты сути происшествия». Попробуй тут разбери. По мнению инспектора «основная» версия более очевидна и виновного найти было бы если не легче, то несколько проще. Сделали бы облаву в притонах наркоманов, наверняка сами же кого-нибудь сдали бы. Но «как говаривает патрон, – Франсуа-Пьер в который раз напоминал себе, – «то, что на первый взгляд очевидно не всегда в последующем достоверно». Вот обзвоню завтра десяток отелей… нет, комиссар скажет мало, – размышлял Франсуа-Пьер, – хорошо – полтора-два десятка, и начну параллельное расследование по основной версии, о которой патрон только рассказывает, но никаких мер не предпринимает…», – тут мысль о работе прервалась. Около стойки бара стояли две молодые интересные женщины. Обе приглянулись, но какая больше Франсуа-Пьер ещё не определил и лихорадочно думал с какой из них познакомится: с блондинкой или брюнеткой?..

10

Клотильда спешила сделать домашние дела – приготовление завтрака и ежедневную утреннюю уборку квартиры, чтобы пойти в мясной магазин.

Когда жена ушла, Туссен тоже стал одеваться. Он заметил, нет скорее ощутил, что Клотильда не настроена на совместную прогулку или поездку, а обременена хозяйственными проблемами и соображениями и не хотел мешать, поэтому пошёл один. В совместных прогулках с женой Туссен был спокойнее, увереннее, ощущал себя будто защищённым и… беспомощнее, попадая в б'oльшую зависимость от Клодильды, так как она легче и лучше ориентировалась в быстро меняющемся окружающем мире. Довольно часто это положение Туссена устраивало, но иногда начинало раздражать и чтобы не сорваться в бурный конфликт, чего по убеждению художника его жена совсем не заслуживала, он уходил из дома и шёл, куда глаза глядят, но не всегда пешком, чаще на такси. Туссен уезжал не в поисках сюжетов, а для своеобразного самоутверждения, ведь стало так сложно и малопонятно вокруг и часто он не понимает, что за предметы и сооружения находятся рядом и только запахи остались неизменными, они своеобразный путеводитель в мире вещей и ещё, конечно, цвета.

Туссен постоянно удивлялся тому какие странные теперь делают автомобили и строят здания, выводят новые породы собак и кошек, селекционируют растения! Как добиваются таких странных геометрических форм для живых существ, цветов и деревьев?! Какие гениальные люди! Вот кто достоин высочайшей похвалы и баснословных гонораров, а не он, который лишь срисовывает то, что видит, ведь ни одного сюжета не придумал, в его картинах нет ни особого воображения, ни фантазии, а лишь попытка передать увиденный момент и собственные впечатления. Туссен этого не скрывает и в ответ на восторженные возгласы жены и других отвечает: «Пишу, как вижу. Что вижу, то и пишу». На что Клодильда обычно мудро замечала: «Видишь так, дорогой только ты. И в этом твоя особенность и, быть может гениальность».

Удивление окружающими формами обычно продолжаются недолго, после выхода из дома – привычного мира на улицу в течении нескольких минут, затем Туссен пребывает в той реальности, которую видит сейчас, не помня о том какой эта улица была вчера или неделю назад. Туссен живёт настоящим в прямом смысле, забывая облик прошлых впечатлений.

Клотильду тяготила какая-то необъяснимая тревога. Она торопилась посетить мясной магазин, в который наведывалась много лет с тех пор как поселилась с мужем в квартале Ля Муетт. Атмосфера этого магазинчика привычна и, возможно, рассеет её удручённое настроение. Конечно, Клотильда надеялась не только на доброжелательную обстановку.

11