Увидеть Париж – и жить

Я с трудом усидела на стуле. Мне, как ребенку, хотелось встать и закричать что-то непонятное и радостное. Люблю ли я его? Не знаю, наверно, люблю. Ведь мы не знаем, что такое любовь и как ее объяснить. Это когда видишь в человеке что-то светлое и хочешь быть рядом, влечение и духовная близость. Так сложно увидеть хорошее в людях, измученных жизнью, порочных, запутавшихся и несчастных. Любовь – нечто непонятное и необъяснимое, вопреки всему. То, что спасает нас от смерти в омуте равнодушия и грусти.

– Не знаю, может быть… – тихо ответила я. На мгновение мне показалось, что в моей жизни снова появился смысл. Пьер с нежной улыбкой посмотрел на меня и взял мою руку в свою.

– Только, Лариса, хочу предупредить, я пока не смогу проходить процедуру ЭКО, я слишком устал, у меня депрессия. Давай отложим это, по крайней мере, на какое-то время.

Я почувствовала себя нехорошо, у меня закружилась голова. Значит, он не любит меня по-настоящему. А может, и не значит. Но Пьер не понимает меня, совсем. Я не могу не пытаться, не пытаться забеременеть вопреки всему. Возможность обнять свою маленькую половинку, увидеть свет глаз собственного ребенка важнее всего остального. Уроды из моего прошлого не смогут лишить меня этого. Пьер хочет заставить меня отказаться от моей мечты. Я не могу, даже ненадолго не могу. Мое лицо стало злым и расстроенным, хотя я пыталась сдержать эмоции.

– Лариса, что с тобой? Все в порядке? – он с тревогой посмотрел на меня.

Романтическое настроение неизвестно куда улетучилось. Меня охватил приступ ярости и злобной тоски.

– Пьер, я пока не готова к продолжению отношений, я сказала не подумав, извини. Сколько нужно денег, чтобы решить проблему Жанны, о которой я говорила, и купить скаковую лошадь? Я заплачу.

Пьер протянул мне бумажку, на которой была написана астрономическая сумма, почти половина моего банковского счета.

Образ домика на окраине Парижа как-то потускнел в моей голове.

– Это не может столько стоить!

– Речь идет именно о таких деньгах, Лариса, ты не разбираешься в конном спорте, в законах ассоциации, в стоимости скаковых лошадей, – Пьер поднял на меня печальные, усталые глаза и глубоко вздохнул.

– Сумма не может быть такой огромной, ты просто не хочешь мне помочь, видимо, наши отношения и то, что я ради тебя чуть не погибла, ничего не значит.

– Лариса, я любил тебя и до сих пор люблю, ты удивительная женщина, и я тебе очень благодарен. Но этот ужасный экономический кризис парализовал нас. Я был бы рад тебе помочь, но не какой-то твоей подруге, с которой ты вчера познакомилась. Мне было очень больно, когда ты решила прекратить наши отношения, но сейчас у меня уже ни на что нет сил. Трагедия с дочерью, проблемы с корпорацией, твоя травма – все придавило меня как огромный снежный ком.

– Прощай, Пьер.

Я вышла из офиса. Париж был вновь напоен летними ароматами, жара, девушки в роскошных, открытых нарядах – настоящий праздник жизни. Мне казалось, что нервы у всех вокруг как натянутые струны, кризис, любовь, которой дышит этот город, жара – все слилось в невыносимую, сладкую боль жизни.

«Жаль, конечно, я хотела бы помочь Жанне, да мне и самой нравилась эта идея. Но ведь я, в конце концов, не мать Тереза. Все мои альтруистические поступки заканчивались плохо. Пора уже поумнеть. Какой из меня жокей! Я действительно ничего не смыслю в конном спорте. Ну, нравится мне скакать на лошади. Но ведь мне уже не пятнадцать. Шансы выжить у Жанны невелики. Буду помогать Лене в ресторане, вложу деньги в их бизнес, она давно мне это предлагала, и мы еще в детстве мечтали о собственном кафе.

Я поехала домой к сестре. Мне были очень рады, я поздравила их с ожидаемым пополнением, но оказалось, что беременность Лены, к сожалению, прервалась, причину пока не выяснили, скорее всего, недостаточность прогестерона.

– Ну, ничего. Через полгода мы снова попробуем, я нашла хорошего врача, – с преувеличенной бодростью сказала сестренка, слегка дрожащей рукой наливая себе вино.

Я рассказала про Жанну и лошадь.

– Ты наконец-то взрослеешь, – сказала Лена, – если у нее сепсис и состояние ухудшается, вероятность выздороветь приближается к нулю. Тебе пора подумать и о себе. Ты упустила шанс влезть еще в одну историю, давайте за это выпьем.

Мы выпили несколько бокалов красного вина, и я как-то забыла о Жанне. Я рассказала о Гае, Амелии, докторе Гюставе. Мы много смеялись. Жан рассказал несколько анекдотов про экономический кризис.

– Мне кажется, что идея, которую Лена предлагала в самом начале, – вложить деньги в ваш ресторан, на самом деле была очень неплохой, – сказала я.