Увидеть весь мир в крупице песка…

…Десять дней находился Тэн между жизнью и смертью. Сознание не принадлежало ему: мучили кошмары. И невозможно было понять, где явь, а где провалы. Родные, озабоченные лица так же неожиданно уплывали, как и появлялись. Постоянно что-то напрягало и давило, тревожило и угрожало. Жизнь и смерть противоборствовали. И неизвестно ещё, «чья бы взяла», если бы на страже жизни не стояли внимательные глаза Садвакасова. Они с предельной зоркостью следили за малейшими изменениями в организме Тэна, чтобы, едва почувствовав чуть заметное приближение живительного начала, тут же помочь ему разрастись и наполнить теплом человеческое тело…

Рассказ М.С. Тэна: «Жакен Садвакасович Садвакасов удивительный человек. Я не знаю, чего бы я для него не сделал. Считаю себя обязанным ему жизнью. За два месяца, проведённые у него в больнице, я собственными глазами наблюдал, как легко исцеляются у него больные люди. Однажды я говорю ему:

– Жакен Садвакасович, а ведь вы волшебник, и честное слово, владеете каким-то своим секретом исцеления больных.

– Увы,– я пользуюсь прописными истинами: со скальпелем в руке продвигаюсь вглубь поражённого очага строго послойно, с минимальной травмой мягких тканей и с чётким представлением анатомии повреждённой области».

Постскриптум. Что же касается «капитана Тэнкиша» (так районный хирург с любовью называл Моисея Семёновича Тэна), то он уже стал забывать о перенесённых потрясениях и, как все выздоравливающие люди, начинает жить мирскими заботами…

– Как ты думаешь,– недавно исповедовался он мне,– может, отложить диссертацию и приложить максимум усилий для написания давно созревшей в душе монографии, оставить след после себя.

…Я лично не был знаком с Жакеном Садвакасовичем Садвакасовым. Но тешил себя тайной надеждой: не просто встретиться с одарённым хирургом, и вместе с друзьями-геологами порадоваться знакомству с прекрасным человеком, чей самоотверженный поступок можно смело приравнять к подвигу, не просто поблагодарить его за спасение нашего товарища, а сделать приятный сюрприз – поведать об этом человеке и его благородных делах людям и вовсеуслышанье сказать: «Спасибо тебе, Садвакасов, за повседневный исцеляющий труд!»

Статья моя под заглавием «Когда человек в беде…» была опубликована в газете «Огни Алатау». И ещё об этом событии была сделана радиопередача.

Павлодар

Ноябрь 1973 год.

Василий Иванович Дмитровский – главный гидрогеолог нашего управления, заслуженный геолог, кандидат геолого – минералогических наук. Очень прост в обращении.

В 1950 г. он задал скважину в песках Кызылкумы, которая впервые доказала, что в песках, диких раскалённых зноем песках, где многие исследователи погибали от жары, – есть вода, и какая вода?! Скважина вскрыла артезианские воды, и с той поры фонтаны чистой пресной воды стали менять лик песчаного безмолвия.

– Сейчас как-то мало используют геологи авиацию. Я ж в своё время очень много облетел на двухместном самолёте. И лётчики мне попадались отчаянные. Где только не производили посадку. Кстати, благодаря самолёту и воду я нашёл в Кызылкумах. Солёные воды с самолёта выглядят желтоватыми. Но однажды я обратил вниманием, что в одном месте небольшое озерцо голубовато – зелёного цвета. Сделали посадку. Попробовали воду – пресная, отобрали пробу. Я понял, что это зона выклинивания артезианских вод. И велел пробурить скважину рядом с озерцом. Так появился первый фонтан в Кызылкумах. – Об этом Василий Иванович мне рассказал, когда мы находились в гостинице «Речной Вокзал» в г. Павлодаре.

Рассказал он мне ещё и о том, что, например, в пустыне Бет Пакдала особые критерии поисков подземных вод.

– Обычно при поисках таких вод скважины задаются в низинах, там, как правило, наибольшее скопление грунтовых вод. В Бет Пакдале совсем наоборот. Вскрывают воду именно те скважины, которые задаются на возвышенных каменистых местах. Мне удалось установить эту закономерность. Атмосферные осадки поступают в обнажённые скальные породы и скапливаются на глубине в тектонических разломах и трещинах. Отсюда-то и надо извлекать эту воду.

…Василий Иванович не курит и я, чтобы не отравлять воздух, вышел покурить на балкон. Балкон оказался общим на две смежные комнаты. В соседней комнате горел совет, окно не было зашторенным. У самого окна я увидел девушку лет 20. Она сидела за столом, курила сигарету и гадала на картах. Рядом с картами лежало только что написанное письмо. Девушка гадала на бубновую даму и после того, как в её руках оказался веер пиковых мастей, покачала головой, затянулась покрепче сигаретой и тяжело опустила руки на стол.

Неудобно было оставаться вне видения её, и я постучал в окно.