Увидимся в темноте

А с третьей девушкой не снизошел. И ничего они с этим поделать не могут. Впору заказывать звонок другу, но в том аду, где он прохлаждается, какая-то сволочь глушит связь.

Собачья шерсть, найденная на теле третьей девушки.

Собака принадлежала Жанне Левниц, четвертой жертве. Пока неизвестно, были ли они похищены вместе или раздельно, или собака убежала при похищении, или ее забрали потом. В съемной квартире Левниц масса следов пребывания собаки, но сам пес как сквозь землю провалился. А вот шерсть, принадлежащая Хайди… Она имелась в распоряжении следствия задолго до того, как Левниц исчезла, оставив друзьям эсэмэс об аджилити. Несчастная еще работала официанткой в своем кафе на Ваське, а убийца уже выбрал ее. Альтист не просто намечает жертвы заранее – он делает это сильно заранее. Как любит выражаться не в меру циничный капитан Вяткин, «одну ягодку беру, на вторую смотрю, третью примечаю, четвертая мерещится».

Но это никакие не ягодки, молодые девушки, и сама мысль о том, что они жили своей обычной жизнью в то время, как их уже приговорили к смерти… Одна мысль об этом вызывает у Брагина приступ острой головной боли.

А Джанго – все равно. Она бы скормила этому людоеду кого угодно, лишь бы приблизиться к нему. Потрепать по холке, пряча за спиной пушку с капсулой усыпляющего вещества. Только обездвижить, но ни в коем случае не убивать. Вступить в диалог — вот как это называется.

– …Дыра, – снова повторила Елена Викторовна. – Которая привела вас в квартиру Трегубовой. Это важное место. Для чего-то ему нужно было, чтобы вы появились там.

БУДЬ ОСТОРОЖЕН В НАШЕМ ГЕТТО

Это или что-то похожее было написано на стене дома у стоянки, где предположительно похитили Ольгу Трегубову. Хотя совсем не исключен вариант, что она знала убийцу и отправилась с ним, ничего не подозревая. В общем, будьте осторожны, Елена Викторовна. Будьте осторожны все.

– Если так важно – почему выжидал месяц? Что мешало сунуть квитанцию в карман пальто самой Трегубовой? По той же немудреной технологии.

– Время. Ему нужно было время.

– Для чего?

– Для всего. Когда вы появились в квартире, после того как нашли адрес?

– Сразу и поехали. Часа через полтора. Может, меньше.

– Ну, вот видите. Форы в этом случае у него бы не было. А ему важно было оставить плеер. И чтобы вы увидели в нем Уласову.

Странно, что Джанго не упомянула о ключах. Три ключа на кольце, оборванный брелок. Комплект из двух, как уже установило следствие, отпирал квартиру Уласовой, третий, маленький, как и предполагал Брагин, – почтовый ящик. В почтовом ящике, среди гор накопившегося рекламного мусора, был обнаружен прошлогодний буклет-листовка, посвященный квалификационным соревнованиям по аджилити, в котором участвовали Левниц и ее питомица Хайди. Нет, никаких упоминаний об участниках, просто их заявленное количество – 50 человек. Краткое описание дисциплины и приглашение посетить такое зрелищное мероприятие, как преодоление полосы препятствий собакой и ее хозяином.

Вход свободный.

Уласова к этому мероприятию отношения не имела и иметь не могла. Ни собак, ни кошек у девушки никогда не было, и лишь ее бывший парень вспомнил, что несколько лет назад она пыталась завести попугая, но, прожив с ним под одной крышей неделю, кому-то отдала.

Буклет-листовка в почтовом ящике, конечно, не такая эффектная вещь, как собачья шерсть в паху и во рту, но сеть явно раскинута шире. И простой вывод напрашивается сам собой. О том, что спортсменка-любительница Жанна Левниц была намечена в жертвы не летом. А еще в конце весны. История с пропавшей собакой тоже не нравилась Брагину.

– Вы еще про ключи забыли, – сказал Сергей Валентинович.

– Нет. Просто этот ход дублирует историю с плеером и почти никакой смысловой нагрузки не несет.

– Кроме знания о том, что Левниц планировали убить еще в начале июня. Как минимум. Интересно, она заметила исчезновение ключей? Ключами пользовались, это не дубликат. Как думаете, зачем ему нужно все это? Чтобы показать свое всесилие? Абсолютную безнаказанность?

– Этот вопрос вы мне уже задавали. Раз пятнадцать.

– Что-то не припомню ответа.

– Он вам не понравится.

– Почему?

– Потому что он не нравится мне самой. Потому что так быть не должно. Не то чтобы неправильно. Но как-то совсем уж…

Джанго закусила губу, пытаясь найти подходящее определение.

– Мы не знаем, что происходит с девушками в ожидании смерти.

– Почему же, – возразил Брагин. – Их держат на цепи. Потом кормят ужином. Вкалывают препарат. Перетягивают горло струной так, что ломаются шейные позвонки. Срезают кожу с лица. Наряжают в специально купленное пальто. И вывозят.

– Это риск.

– Что именно?

– Вывозить тело, учитывая, что в городе тысячи камер. Если он может позволить себе некое помещение, где на протяжении определенного времени содержатся девушки, то… почему не расставаться с телом где-нибудь поблизости? У себя на заднем дворе.

– В смысле? – удивился Брагин.

– Закопать. Растворить в кислоте. Что угодно. Нет тела – нет дела. Универсальная формула. Но он намеренно осложняет себе жизнь.