Увлеки меня в сумерки (ЛП)

Сердце вздрогнуло, Герцог подошел ближе, достаточно, чтобы увидеть маленькую линию, разделяющую эту пышную нижнюю губу, и почувствовать запах мятных конфет, которые он дал ей в машине.

— Фелиция, останови меня.

Но она качнулась ближе, ее глаза закрылись. Рука оставила дверь и вцепилась в его плечо. Ее прикосновение встряхнуло его организм, заряд громоотвода пронзил его. Мысли остановились, желание вспыхнуло.

Да, он собирался в ад, но он пойдет с ее сладким вкусом на языке.

Он слил их губы, накрывая ее рот своим. Такой мягкий. Ее вздох ударил его в грудь, пальцы сжались на его плече, ногти впились в кожу. Герцог прижался телом к ее телу и убеждал ее открыть рот, инстинкт ревел в нем, чтобы попробовать ее на вкус. Фелиция поколебалась, затем медленно ее губы начали открываться.

Он пожелал себе терпения, сжимая пальцами дерево над головой, пока щепки не впились ему под кожу. Он так сильно хотел прикоснуться к ней, погладить рукой ее нежную плоть и поласкать. Но с желанием, бушующим внутри, Герцог не мог быть нежным сейчас.

Свободной рукой он стащил с ее бедер платье, не в силах расслышать за стуком барабанившего сердца, порвал ли он его. Оно собралось у ее ног.

Затем, наконец, ее губы раздвинулись полностью, все сладкие сокровища оказались внутри для его пробы.

Он скользнул по ее бедру, одетому в кружева, ее обнаженной талии, пока не устроил ее голую грудь в своей ладони, ее сосок сжигал его плоть.

Желание взорвалось как фейерверк внутри него, нечто громкое, яркое, игнорировать которое невозможно.

Герцог сокрушил ее рот и глубоко погрузился в него, не теряя времени на пробы. Он вдохнул, ее сладкий запах гардении наполнил его чувства, как наркотик. Она застенчиво коснулась его языка.

Она вздрогнула, и ее рука выжгла дорожку на его плече, вцепившись ему в затылок, ее кулак сжал короткие пряди волос. Натяжение волос на голове подсказало ему, что он повлиял на нее, и это возбуждало.

Тогда инстинкт раздавил его. Как и все волшебники, Герцог почувствовал свою половинку на вкус. После одного поцелуя он точно знал, что Фелиция должна принадлежать ему.

Он не терял ни секунды, прежде чем прижаться к ее телу; их обнаженные грудные клетки находились друг против друга — горячо, интимно. Он пожирал ее, как будто она была самым роскошным угощением, которое он когда-либо брал на язык. Как будто он голодал без нее. Чувство было правдой.

Слова ворвались в его голову, знакомые, несмотря на то что он никогда их не говорил.

Важные слова. Меняющие жизнь. Он не мог дождаться, чтобы сказать их. Чтобы воззвать и сделать ее своей.

Потом, когда Фелиция застонала и толкнула его в плечо, он вспомнил, что она любит его брата.

Черт! Скандал. Его мать. Мейсон, который никогда не простит его…

Герцог оторвался от поцелуя, тяжело дыша. Тем не менее, слова были песнопением в его мозгу.

"Стань частью меня, как я стану частью тебя. И с тех пор я обещаю тебе… "

Этого не произойдет.

Фелиция отдернула руку от его шеи, как будто кожа у него горела, и нырнула за платьем, прижимая одежду к груди.

— М-мы… не можем этого сделать.

Герцог не мог с этим поспорить.

Он уже сдерживал слова болезненным усилием. Если бы произнес Зов, он принадлежал бы ей безвозвратно и навсегда. Ее же сердце всегда будет принадлежать другому.

Отступив назад, он наблюдал, как она прижимает платье к груди, которая вздымается и опускается с каждым вздохом. Ее глаза, такие голубые, смотрели на него, выражение их находилось где-то между потрясением и обвинением.

Ему больше некого винить. Он во всем виноват.

— Прости меня.

Герцог заставил себя отойти, оставляя больше пространства между ними.

Она сморщила нос и долго смотрела на него. О чем, черт возьми, она думала?

— Нет, это не так.

Ее резкие вздохи сотрясали воздух, один за другим. В воздухе он почувствовал слабый намек на возбуждение. Герцог не мог остановиться. Он снова шагнул вперед, его ладонь скользнула по ее мягкой руке, вокруг плеча, лаская голую спину.

— Фелиция…

Она вздохнула, дернулась и захлопнула дверь между ними. Затем заперла ее.

Когда полилась вода из душа, он резко выругался и побежал к окну через комнату, так далеко от Фелиции, как осмелился отойти.

Снаружи он увидел Тайнана О'Ши в длинном плаще, прислонившегося к дереву. Маррок шагал по двору возле дороги, его меч вздрагивал с каждым шагом.

Ронан, он мог только сказать, какой из близнецов Вулвзи с темными волосами, ходил вокруг дома, проходя прямо под окном Герцога. Позже ему придется извиниться за их страдания, но по крайней мере он знал, что Фелиция сегодня находится в безопасности.

От всех, кроме него самого.

Он не раз слышал, как друзья говорили, что любовь — это боль. Он никогда не понимал этого до сих пор. Конечно, он не должен знать Фелицию достаточно, чтобы любить ее.