Увлеки меня в сумерки (ЛП)

Герцог провел рукой по волосам. Если бы он поддался своему желанию заявить права на Фелицию, Мtйсон возненавидел бы его навсегда. Он вспоминал солнечные дни, когда они с братом катались на велосипедах, смотрели мультики и делились шалостями. Мысль о том, что младший брат возненавидит его до конца дней, раздражала. Если он возьмет Фелицию, его мать может больше никогда не заговорить с ним. Он бы ненавидел свою нелояльность. Но его единственным выбором было отвергнуть женщину, которая должна была стать его парой. Что оставило бы ее незащищенной. В конце концов, она выйдет замуж за Мейсона, и у Герцога не останется ничего, кроме столетий одиночества. Чертова безвыходная ситуация.

— Ты слушаешь меня? — резко сказал Брэм.

Герцог моргнул, оглянулся на лидера Братьев Судного дня и поморщился.

— Извини.

— После того, как Фелиция спарится, спасение Тайнана должно быть нашей первоочередной задачей.

Гулкий голос Брэма оторвал Герцога от мыслей.

— Маррок, какую стратегию ты и другие разработали для вызволения Тайнана из логова Матиаса?

Поскольку Маррок излагал свой план, чтобы выманить Матиаса из укрытия, используя Дневник Апокалипсиса в качестве приманки, мысли Герцога снова повернулись к Фелиции.

Как только они произнесут клятвы, как он сможет держать руки подальше от нее? Он провел с ней менее двух дней, а она уже сжигала его кровь как лихорадка.

— Отлично, — сказал Брэм. — Это лучший план, который у нас есть на данный момент, хотя есть много изъянов.

— Да, — согласился Маррок. — Пока мы не найдем местоположение ублюдка, мы должны больше полагаться на волю случая, что мне не нравится. Думаю, мы многое пересмотрим, когда узнаем, в какой дыре он прячется.

Брэм кивнул, затем вздохнул.

— Нам нужен план, чтобы сдержать Матиаса. С тех пор, как Совет наконец дал нам, и больше никому, разрешение на убийство ублюдка, нам лучше продолжать попытки.

— Как будто Матиас не знает все наши планы, даже те, которыми мы не делимся с Шоком, — заметил Айс. — Потому что он старейшина Совета, этот гаденыш Карлайл Блэкборн, и настаивает на отчетах о каждом шаге Братьев Судного дня. Известно, что в прошлом он общался с Матиасом…

— Действительно, — подхватил Кейден.

— Я ни на минуту не верю, что Блэкборн отрекся от него. Я не сомневаюсь, что наш коррумпированный лидер Совета и Матиас все еще не разлей вода.

Все эти разговоры ничего не делали для безопасности Фелиции. Герцог выплюнул мерзкое проклятие, и каждый взгляд в комнате устремился к нему с удивлением.

— Хочешь поделиться чем-то сейчас, когда ты вернулся к нам? — Брэм нетерпеливо посмотрел на него.

— Блэкборн — гад. Никто не сомневается в этом. Почему мы это обсуждаем? Давайте утвердим план убийства Матиаса. Сейчас. Я устал от него, терроризирующего магический мир и угрожающего всему, чем мы дорожим.

— Если у тебя есть решение нашей проблемы, скажи, — выплюнул Брэм.

Герцогу было плевать на его настроение.

— Если мы собираемся выманить его, почему бы не сделать так, чтобы он сдох?

— Идеально. Есть идеи, как мы можем убить волшебника, который уже воскрес из могилы? Я сомневаюсь, что традиционные средства помогут.

Как бы Герцог ни ненавидел это, Брэм сделал хорошее замечание. Этот разговор не был новым для Братьев Судного дня. Правда в том, что, поскольку Матиас явно использовал ужасающую темную магию, чтобы обмануть смерть, они не знали точно, как победить его. Этот факт никогда не беспокоил Герцога так сильно, как сейчас.

— Мы еще не пробовали пронзить его мечом, покрытым кровью Айса.

Он ссылался на борьбу Айса с Матиасом за место в Совете несколько недель назад.

— Если Айс неподкупен, то его кровь должна быть ядом для Матиаса и…

— И если мы сможем заставить Матиаса стоять спокойно, пока ударим его таким мечом, мы это сделаем. Но на самом деле это не та проблема в этой дискуссии. Ты беспокоишься о Фелиции.

Герцог провел рукой по волосам. Он вел себя не как воин, и Брэм указал ему на это. Предполагалось, что они будут работать над общей целью, и внезапно он разработал свою собственную повестку дня.

— Извините.

Брэм внимательно смотрел на него.

— Ты чувствуешь, что Фелиция — твоя пара, да?

Боже, почему Брэм просто не попросил его сделать себе лоботомию? Это было бы не сложнее, чем признать, что он нуждался в невесте брата больше, чем в том, чтобы увидеть следующий рассвет. Он стал таким чертовски предсказуемым.

Почувствовав тяжесть всех этих взглядов, он закрыл глаза.

— Это не имеет значения.

— Очевидно, нет. Я понимаю, что быть рядом с Фелицией и не потребовать ее, особенно когда она в такой опасности, трудно. Но твои страдания скоро закончатся.

Нет, если сделать Фелицию своей, зная, что ее сердце принадлежит Мейсону, то это увеличит его страдания во сто крат. Каким-то образом Брэм не смог понять ситуацию или решил не делать этого.

— Это разрушит мою семью.

Брэм извиняющеся пожал плечами.

— Ничто из этой войны не было легким для любого из нас.

Все они приносили жертвы. И будут продолжать.

Лукан вздохнул.

— Во сколько мы выступаем сегодня вечером?