Увлеки меня в сумерки (ЛП)

— Я не знаю, разрешит ли Брэм взять в ряды женщину-воина, — призналась Сабэль. — И Лукан устроит ему двадцать видов ада, если он подпустит тебя к Матиасу.

Глаза Анки закрылись. Сожаление отразилось на ее лице.

— Почему его должно волновать то, что я делаю? Спрятавшись за Шоком, как испуганная девчонка, я сплю с врагом…

Оливия подошла ближе.

— Анка, ты прошла через ад. Никто не обвиняет тебя в том, что ты закрылась в своей раковине. Мы просто все предполагали… Ну, вы с Луканом всегда были так влюблены, что…

— Вы предполагали, что я вернусь.

Она шмыгнула.

— Я… не могу. Я не та же женщина. Он бы не захотел меня, если бы знал всю правду.

— Не думаю, что он ожидал, что ты будешь такой же. Все знают, что такой опыт изменил тебя, — заверила Сабэль.

Анка закрыла тему с натянутой улыбкой.

— Могу я подождать Брэма здесь?

Сабэль и другие женщины снова переглянулись. Лично Фелиция не могла себе представить, как можно вышвырнуть эту несчастную женщину.

— Если я получу право голоса, то да, — предложила она. — Матиас преследует меня, как сумасшедший, и я понимаю, что тебе нужно бороться.

Анка подошла к ней и улыбнулась. Это было грустно, вяло, не идеально. Но по-настоящему.

— Спасибо, — прошептала ведьма. — Герцог хороший человек, я желаю вам счастья.

— Это…

Временно. Так ли это? После этого сможет ли она покинуть Харстгрова? Выйти замуж за Мейсона?

«Я не успокоюсь, пока твое сердце не будет моим»

Ее сердце екнуло. Если она останется, как сможет оградить чувства от такого человека, как Харстгров? Два поцелуя и несколько слов, и она попала под его чары. Что случится, если она позволит ему затащить себя в постель?

Фелиция сглотнула.

— Это… сложно.

Анка засмеялась.

— Он сложный, так что это не удивительно.

Внезапный треск двери о стену в сочетании с диким рычанием испугали Фелицию. Ее кровь застыла, а сердце перевернулось. Испугавшись нападения, она обернулась.

Это были не Матиас и Анарки. Вместо этого она обнаружила опасность другого рода.

Харстгров. Его волосы были необычно растрепаны, как будто он зарывался в них пальцами снова и снова. Его зрачки были расширены. Румянец темнел на его бронзовом лице. Широкая грудь, видимая под расстегнутой наполовину рубашкой, поднималась и опускалась с каждым возбужденным вздохом. Жажда дернулась в животе, потом запульсировала ниже.

— Фелиция.

Его обычный голос интеллигентного человека гремел по комнате, эхом отдаваясь от стен. Сильный. Агрессивный. Сексуальный.

О, боже. Его намерение было очевидным. Он пришел, чтобы потребовать ее.

Глава 11

Фелиция прикусила губу, когда ее взгляд скользнул вниз, по твердым мышцам живота и узким бедрам Харстгрова, чтобы увидеть… черт побери. Он был возбужден. Очень.

В ответ ее тело запульсировало, боль была глубокая, сильная, требовательная. Она издала рваный вздох, так сильно желая прикоснуться к нему, что сжала кулак, чтобы сдержаться.

Краем глаза она увидела, как другие женщины обменялись многозначительными взглядами.

Фелиция нахмурилась.

— Харстгров, я…

— Черт возьми! Черт возьми, меня зовут Саймон. — Он рванулся через всю комнату и лихорадочно крепко сжал ее. — Я твоя пара. Назови меня по имени.

Фелиция колебалась. Если она сделает это, то добавит близости, даст ему зеленый свет, чтобы околдовать ее и завлечь еще глубже под его заклинание? Они должны скрепить этот союз. Но так отчаянно, как она хотела его, она старалась понять, как секс с ним мог не повлиять на ее сердце?

Без сомнения, он был из тех любовников, которые делали невозможными одновременные совокупление и размышления об Англии. Она задрожала. Дело не только в сексе, в котором, Фелиция не сомневалась, он будет весьма опытен, но и в близости. Его поцелуи. Его прикосновения. Его чувственное тепло. Его тихие слова. Его обладание. Все углубит ее чувства, подвергнет ее сердце опасности. Та часть ее, которая никогда не переставала плакать после смерти Дейдры, была в ужасе от того, что снова станет уязвимой.

Фелиция попыталась вырваться из объятий Харстгрова. Его хватка была железной. Паника и волнение нахлынули на нее.

Он посмотрел на других женщин.

— Выйдите. Сейчас же.

Ошеломленная Кари быстро вышла, а затем Сидни и Анка. Оливия остановилась, чтобы похлопать ее по плечу, когда уходила.

— Подождите! — выкрикнула она.

Они пошли дальше, исчезая с глаз долой. Только Сабэль задержалась в дверях.

Фелиция попыталась проглотить растущее желание и беспокойство.

— Что случилось?

Пальцы Харстгрова глубже впились ей в плечи.

— Это должно было произойти в тот момент, когда ты произносила клятву. Я собираюсь поцеловать тебя, а затем погрузиться глубоко внутрь, пока ты точно не будешь знать, какому брату принадлежишь.

Фелиция вдохнула полной грудью, ее лоно пульсировало от его слов.

— Это лихорадка спаривания, — пробормотала Сабэль. — Его инстинкт… Он поцеловал тебя несколько дней назад, что дало его телу осознание. Как только он произнес Клятву, он стал тикающей бомбой. — Сожаление отразилось в ее мягких чертах. — Извини. Я должна была догадаться…