Увлеки меня в сумерки (ЛП)

Когда она попыталась смириться с миром, который перевернулся вверх дном, Мейсон схватил ее и быстро поцеловал в губы, снова поразив.

Она отстранилась.

— Не делай этого.

— Я думал, что смогу держать свои чувства при себе, но… — С мрачным взглядом он покачал головой. — Я хочу всю тебя, а не только части, которыми ты готова поделиться. Прости, что я меняю все, о чем мы договаривались, но со временем, я знаю, ты полюбишь меня в ответ.

— Мейсон, я не думаю, что способна ответить взаимностью и не хочу причинить тебе боль.

— Ты сможешь. Со временем ты поймешь, что я прав.

Выражение его лица смягчилось, умоляя ее… то, чего никогда не видели его противники в суде.

— Церемония начнется через несколько минут. Пожалуйста, будь там с улыбкой. Все будет хорошо, я обещаю. Ровно в полночь мы начнем Новый год и нашу новую жизнь вместе.

Он нежно поцеловал ее в щеку и вышел из комнаты. Фелиция смотрела на него, в ней переплетались гнев и страх. Несколько недель назад в ее голове раздавался голос, спрашивающий, не ошиблась ли она, соглашаясь выйти замуж за Мейсона, но она отрицала это. Он был замечательным человеком, мог стать самым внимательным отцом. Они хотели одного и того же.

Как они могли проиграть, верно? Они согласились, что любовь не войдет в уравнение. Но сейчас…

Что, если она в конечном итоге навредит своему лучшему другу?

Фелиция сглотнула. Это было последнее, чего она хотела. Что, черт возьми, она должна сделать, чтобы предотвратить это? Отступление сейчас причинит ему боль. Но если она выйдет за него замуж, чтобы пощадить чувства, не очнется ли он однажды после того, как у них родится ребенок или два, и не поймет, что его любовь всегда будет безответной? Насколько это будет больнее?

Ее первым желанием было разорвать помолвку, но Мейсон был первым человеком, с кем она делилась достижениями или проблемами.

Тот, кто рассказывал ей, прежде всех, о своих триумфах и разочарованиях. Голос Мейсона был тем, что она больше всего ожидала слышать каждое утро, и тем, который ей нужно было слышать, когда кошмары о Дейдре мучили ее. Если она разорвет помолвку и разобьет ему сердце, он когда-нибудь снова заговорит с ней? Что они будут делать друг без друга?

Ее желудок, казалось, упал до пальцев ног. Ей либо придется принять его чувства, либо отменить свадьбу — и она должна решить быстро.

Прежде чем она смогла разобраться, Мейсон заговорил в коридоре возле ее спальни:

— Привет, мама.

— Мейсон! — вдовствующая герцогиня Харстгровская и будущая свекровь Фелиции воскликнула с потрясением.

— Ты был… — пробормотала она. — Ты видел Фелицию перед церемонией?

— Да, и она прекрасно выглядит. Тебе что-нибудь нужно?

Его голос заставил сотни эмоций столкнуться внутри Фелиции.

Сопротивляясь желанию плакать, она крепко скрестила руки на груди. Она хотела выйти замуж за друга, который бы заботился о ней, работал с ней, чтобы построить прочное будущее. Хороший муж, хорошая работа до появления детей, дом в тихом пригороде, выходные в парке, отдых на берегу.

Несколькими словами Мейсон изменил все. Этот факт был как горячий нож в грудь. Ее будущее стало пугающей пропастью.

— Ты не видел брата? — спросила вдова.

— Сводного брата, — пробормотал Мейсон. — Урода.

Это был не первый раз, когда она услышала мнение Мейсона о Его Светлости. Она встретила этого человека однажды, только вчера, так что Фелиция не могла ничего сказать, кроме того, что он заслужил свой статус самого завидного холостяка Англии. Он был титулованным, богатым и опасно красивым. Многие женщины воображали себя влюбленными в него. За шанс завоевать сердце Его Светлости эти глупые коровы отдали свои тела и открыли сердца.

Фелиция содрогнулась, думая, скольких из них он раздавил своими дорогими сапогами.

— Мейсон, — отчитывала его мать. — Он твой брат.

За исключением их одинакового цвета волос и глаз, Фелиция никогда бы не догадалась.

Братья были как день и ночь.

Мейсон вздохнул.

— Нет, я его не видел, я же говорил, что он ненадежный.

Мысли метались, Фелиция прикусила губу. Если Его Светлость не явится на церемонию, возможно, им придется ее отложить. Это даст ей время подумать о дилемме с Мейсоном.

— Привет, дорогая.

Герцогиня заглянула в комнату:

— Ты выглядишь красивой, но испуганной. Улыбнись.

Фелиция скользнула к ней на онемевших ногах и старалась изо всех сил подчиняться, хотя чувствовала себя деревянной. Когда Мейсон подошел ближе, он увидел все сквозь ее фасад. Его взгляд спросил, что она собирается делать. Она понятия не имела.

Вдова повернулась и помахала украшенным драгоценными камнями пальцем перед лицом Мейсона.

— Саймон придет, и когда он придет, вы, мальчики, поладите. Никаких драк. Я достаточно ясно выразилась?

Мейсон улыбнулся матери многострадальной улыбкой.

— Конечно. Что я должен ему сказать?

— Он нужен мне в храме.

— Конечно, — Мейсон приложил руку к спине матери и проводил ее до лестницы.

— Я отправлю его сразу же.

Вдовствующая женщина посмотрела на младшего сына через плечо, одета она была в бледно-голубое платье, украшенное бисером.