Узаконенная жестокость: Правда о средневековой войне

Несмотря на всепроникающую жестокость этого периода, имеются свидетельства о том, что кое-какие виды казней к XV веку постепенно вышли из употребления. Одно из возможных объяснений — нежелание усугублять то, что уже сделали война и сама природа; эпидемии, голод и нескончаемые военные конфликты и без того сильно сократили живую силу на полях и численность войск, причем последние зачастую набирали в свои ряды осужденных преступников. С другой стороны, уровень преступности на тот момент мог просто упасть. Причиной этого было развитие правового поля, общей грамотности населения и, следовательно, лучшее понимание того, какие преступления заслуживают суровых наказаний, а какие — нет. Все это позволило глубже рассматривать то или иное преступление и соответственно определять судебную процедуру. В книге Клод Говар, посвященной исследованию смертных казней и деятельности французского средневекового высшего суда, указывается, что в период с 1387 по 1400 г. в суде было рассмотрено свыше двухсот уголовных дел, причем к смерти приговорили всего четверых преступников. То, что это был благородный и снисходительный суд, заметно по небольшому числу приговоренных к смертной казни. Семья одного из приговоренных, чтобы избежать позора публичного повешения, позаботилась о том, чтобы виновного ночью тайком утопили. В большинстве случаев приватные переговоры приводили к снижению количества просьб о помиловании: таким образом суд предлагал процесс примирения — чтобы удостоить чести мстителей и не допустить развязывания кровавой междоусобицы между семьей жертвы и семьей осужденного.

Суд в своей деятельности исходил из принципа «око за око», но « смертная казнь в качестве аргумента использовалась намного чаще, чем в реальности». «Низшие» суды (рассматривающие дела «более низких» сословий) не слишком опирались на этот принцип. Влияние римского права все еще сохранялось, и большинство судов руководствовалось утверждением Сенеки о том, что чем жестче наказание, тем сильнее его эффективность для масс. Средневековые законники приводили юридические и философские аргументы в пользу воздействия устрашения и нравоучительной силы смертной казни, ее действенности в поддержании общественного порядка. Население, по большей части, охотно участвовало в распространении таких идей, активно посещая публичные экзекуции.

При обсуждении жестокости Средневековья, нелишне слегка окунуться в окружающую обстановку той же Англии. Здесь, по общему восприятию, жестокость проявлялась, скорее, по отношению к отдельному человеку, нежели к обществу в целом. Однако не всегда. Характер ведения средневековых записей и общая неграмотность населения той эпохи требуют изучения этого вопроса через реестры судебных дел. Это позволит нам узнать официальную точку зрения на факты жестокости внутри страны (а официальная точка зрения, по крайней мере частично, совпадает с общественной) и даст возможность всесторонне изучить ситуацию на примере Англии. Восприятие здесь весьма неоднозначное, с учетом того, что жестокость и насилие в Англии проявлялись во многом по отношению к женщинам, а юридический статус женщины ставил ее в весьма невыгодное положение (хотя невыгодность этого положения очень часто преувеличивают). Вот что написала Филиппа Мэддерн о женщинах и насилии в средние века: « Они занимали низшее положение в иерархии насилия; мужчины, избивавшие жен, согласно представлениям XV века, своими действиями просто подтверждали сложившийся уклад. В то же время жены, нападающие на мужей, воспринимались как жестокие предатели, посмевшие выступить против своих господ».

Такое представление усиливается английским Статутом об измене ^[11]1352 г., в котором говорится, что женщина, убившая собственного супруга, совершила акт измены. Поэтому даже в этой области насилия ощущалась забота о стабильности общественного уклада. За такое преступление, как и за многие другие, полагалась смертная казнь. Женщину заживо сжигали на костре; последний такой приговор привели в исполнение в 1789 году (несчастную звали Кэтрин Мерфи, ее сожгли в Ньюгейте 18 марта за фальшивомонетничество, которое тогда причислялось к рангу государственной измены. К этому времени государственных преступников перед сожжением обычно умерщвляли через удушение).