Узбекские народные сказки. Том 1.

– Эй, мамушка! Идите скорей! Как вы там устроили моего друга? Не даете ему скучать? Может быть, держите его в голоде и холоде? Или сказали ему что-нибудь неприятное? Где вы его поместили? В чистенькой комнате за занавеской?

Услышав это, старуха прикусила мизинец и остановилась.

– А я не знала, что это твой милый друг! – сказала она.

Ее слова привели царевну в смятение. «Наверное, она его уже съела!» – подумала Орзиджон.

– Если бы я знала, – продолжала между тем старуха, – да разве я не закутала бы его в свою паранджу и не привела бы его пред твои светлые очи? Сказала бы: «На, возьми своего любимого, целуйтесь и милуйтесь с ним, как голубочки!» А утром отвела бы его опять домой!

Услышав эти слова, Орзиджон успокоилась и сказала:

– Зачем вы положили моего друга в комнате, а не во дворе на воздухе? Если бы вы положили моего милого спать во дворе, я озарила бы его своим сияньем!

Вот так всю ночь до белой зари не спала царевна и все говорила о своем любимом друге, все сетовала и печалилась. А старуха успокаивала царевну, говоря:

– Ты, дочка, не бойся! Твой любимый друг никуда не денется, он всегда будет твоим!

Теперь послушайте про царевича. Камбарджон лежал на роскошных мягких одеялах и думал: «Я из-за любви к царевне отправился в путь, подвергаясь опасностям на каждом шагу, готов был в любой момент пожертвовать своей жизнью. А теперь, боясь какой-то собаки, буду лежать здесь безвыходно взаперти? Одинокому кто поможет, кроме бога? Бог-то бог, да и сам не будь плох! Лев никогда не вернется вспять, и джигит ни за что не пойдет на попятную».

С этими мыслями царевич встал, подошел к дверям, приподнял одну створку и снял ее с петель. Высунув голову наружу, он покашлял: «Кхе-кхе! Кха-кха!» Однако нигде не было видно собаки.

Обнажив меч, Камбарджон вышел во двор, посмотрел вокруг и заметил над домами свет.

«Откуда струится этот свет?» – подумал он. – «Уж не проник ли сюда свет от моей любимой?»

В поисках источника света он обошел вокруг двора и попал в густой сад, принадлежавший старухе. Проходя по аллеям прекрасного сада, он срывал на ходу и ел плоды.

Неожиданно он очутился перед высоким забором. Он перелез через него и спустился в сад Орзиджон.

«Неужели это роскошный сад моей любимой?» – подумал Камбарджон. – «Если это ее сад, я сейчас найду дверь, сниму с петель и пройду во дворец. Если царевна спит, я поцелую ее в сахарные уста!»

Подоткнув полы камзола, Камбарджон с мечом на плече пошел вперед, быстро отыскал дверь, снял ее с петель и проник во внутренние покои дворца. Поднявшись по высокой лестнице в сорок ступеней, он вошел в светлицу любимой и остановился. Перед ним на мягком ложе из сорока шелковых одеял, постеленных одно на другое, спала царевна, вся в белом одеянии, излучая мягкий серебристый свет. С правого боку на полу спала старуха-мамка, а с левого лежали в ряд сорок служанок, одна другой краше, словно райские создания.

Черные кудри обрамляли прелестное лицо царевны, окутывали ее тело почти до колен, двадцать косичек с правой стороны, двадцать косичек с левой.

Увидев ее сияющее лицо, прекрасное, словно луна в полнолуние, Камбарджон затрепетал всем телом, сердце его сильно забилось. Прижался он грудью к груди Орзиджон и поцеловал ее в губы. Потом так же тихонько спустился вниз.

Его любимая ничего не слышала, она спала крепким сном.

– Хорошо! – сказал Камбарджон. – Мне посчастливилось хоть одно мгновенье побыть с любимой. Ты мне душу вдохнула в мое омертвевшее тело!

Он тихонько вышел из светлицы, спустился вниз по ступеням, повесил двери и, пройдя через сад царевны, попал сначала в сад колдуньи, а оттуда – во двор, навесил дверь и лег спать.

Ранним утром, чуть забрезжил свет, Орзиджон вздрогнула и проснулась. Смотрит – словно лихорадкой ей губы обметало. Царевна разбудила старуху.

– Ой, милая мамушка! Ночью кто-то пришел и поцеловал меня в губы! Разыщите его! Я с него бритвой сниму кожу и натру тело солью и перцем! – гневно сказала царевна.

Старуха встала и говорит:

– Ой, что ты, деточка! Там внизу охраняют дворец сорок телохранителей, да, кроме того, сколько рабов и слуг. Кто может пройти сюда и поцеловать тебя?! Ты сама, наверное, испугалась чего-то во сне. Это у тебя с перепугу!

– Нет, мамушка, – упрямо твердила Орзиджон, – кто-то пришел и поцеловал меня! Если бы не поцеловал, то не обметало бы мне губы. Сегодня ночью поставьте стражу у дверей.

– Но ведь я же, твоя мамка, спала рядом с тобой! – недоумевала колдунья. – Кто же мог прийти! Я слышу даже, как муха пролетит.

– Может быть, приходил мой любимый и поцеловал меня? – сказала царевна. – Ах, если бы я знала! Я была бы очень довольна и ничего не стала бы говорить. А если поцеловал кто-нибудь другой, то надо его поймать! Утром настряпайте и нажарьте слоеных лепешек на сливочном масле, возьмите еще два граната и все это отнесите моему милому другу. Передайте ему от меня задушевный поклон!