Узбекские народные сказки

— Эй, Алдар Куса, ты всегда радостный и счастливый, чего ты плачешь?

Вытер рукой глаза себе Алдар Куса, а слезы еще пуще полились.

— Вспомнил я умерших, — ответил он, — жалко мне стало, вот и плачу.

Посмотрели на плачущего Алдара Кусу баи. Один заплакал, другой заплакал. Начали все охать. Сидят, слезы льют, про то, что надо плов готовить, забыли.

Люди вокруг начали спрашивать:

— Что случилось? Почему ширинские баи плачут?

Догадливые ответили:

— Э, не иначе, какой-то уважаемый человек в селении Ширин помер. Баи ширинские узнали, вот и оплакиваютего.

Подошли любопытные к плачущим ширинцам и спросили:

— Эй, достопочтенные, эй, уважаемые. В Ширине у вас что ли кто-то помер, что вы так стонете и рыдаете?

— Э, — удивились ширинцы, — а разве у нас кто-нибудь умер в Ширине?

— Конечно, кто-то умер, раз вы проливаете слезы.

Поглядели баи друг на друга в испуге:

— Вай, слышите, друзья, кто-то умер у нас в Ширине.

— Уезжайте, — сказали им люди.

Заревели, закричали, завопили ширинские баи, залезли, точно перепуганные галки, в арбы, погнали лошадей и поехали с плачем к себе в кишлак Ширин.

Так все бросили и плова не варили.

Пусть они едут и льют слезы, а вы послушайте про Алдара Кусу и про плов.

Кончил резать Алдар Куса лук и плакать перестал Смотрят, баи уехали. Что делать?

Развел Алдар Куса под котлом огонь посильнее, растопил сало и сготовил плов на сорок человек.

Видит, что не съесть ему столько плова. Встал около котла, забренчал железной шумовкой и давай кричать:

— Готов! Готов! Плов готов. Богомольцы прибежали.

Продал Алдар Куса тридцать девять мисок плова, съел сороковую миску сам и пошел к себе домой в кишлак Ширин.

Идет по дороге, песни поет, серебряными деньгами в кармане позвякивает.

Пусть он идет, а вы послушайте про баев.

Ехали ширинские баи поспешно и всю дорогу стонали и плакали. Так громко они стонали и плакали, точно покойника оплакивали.

Издалека в кишлаке Ширин люди услышали вой и крик баев. Всполошились все. Подумали: "Наверно, кто-нибудь из наших во время паломничества прервал свой жизненный путь".

— Вай, — закричали ширинцы и все давай бить себя в грудь и плакать.

Когда баи въехали в кишлак и услышали, что все плачут, они окончательно решили, что действительно кто-то умер и стали плакать еще громче.

Весь кишлак Ширин плакал и стонал и тем больше все плакали и стонали, что не могли дознаться о причине горя.

Так, может быть, ширинцы горевали бы и до сегодняшнего дня, да, не торопясь, потихоньку пришел в кишлак Алдар Куса.

Сел он на свое место, одел фартук, достал молоток и давай прибивать подметку. Слышит все плачут.

— Эй, — крикнул он, — чего плачете, кто умер, что ли? Баи посмотрели друг на друга и удивились: чего же они плачут?

Никто не знал.

Ну, конечно, и плакать перестали.

Догадливый Апанди

Слава о мудрости и учености Апанди широко разнеслась по свету. Вышло тогда падишахское повеление — жить Насреддину Апанди при дворе.

Падишах не отпускал Апанди от себя ни на шаг.

Однажды падишах устроил большую охоту.

Придворные вельможи поспешили разобрать в дворцовой конюшне всех быстроногих коней.

Когда уже охотничий поезд выехал со двора, падишах вдруг увидел, что Апанди нет среди охотников и приказал его немедля разыскать. Скоро Апанди привели пред лицо падишаха.

— Почему ты не едешь на охоту? — сказал падишах. — Бери коня и следуй за нами.

Не хотел Апанди ехать в степь, но делать нечего, надо повиноваться повелению падишаха. Апанди отправился в конюшню. Но там ему удалось найти самую невзрачную лошаденку.

Поехал Апанди на лошаденке на охоту. Вельможи и сам падишах похвалялись своими огневыми конями, показывали чудеса ловкости и умения. Бедный Апанди едва поспевал за всеми и должен был выслушать тысячи насмешек и издевательств. Сам падишах изрядно потешался над мудрецом.

— Эй, Апанди, — говорил он, — где ты достал себе такую кляну. Впрочем мудрецам надлежит ездить на ишаках:

Вдруг небо заволокло тучами и полил проливной дождь. Охотники погнали своих коней и, хоть изрядно промокли, но благополучно прибыли во дворец.

Увидел Апанди, что на своей лошаденке он не скоро доберется до города.

"Эге, я совсем промокну", — сказал он себе, — быстро снял одежду, положил ее под седло и так и ехал, пока шел дождь.

Едва только погода прояснилась, Апанди оделся и вернулся во дворец.

Падишах изумился при виде сухой одежды Апанди и спросил:

— Послушай Апанди, какое ты знаешь заклинание, защищающее от дождя? Мы все ехали очень быстро, но все же изрядно промокли, а твоя кляча тащилась целый час и ты совсем сухой.

Тогда Апанди ответил:

— Напрасно вы, падишах, смеялись над моей лошади кой. С виду она очень невзрачная, но на самом деле это крылатый конь "Дуль-дуль". Едва начался дождь, он поднялся выше туч и дождь не замочил меня.

Поразился падишах и приказал отправить клячу в самое лучшее стойло и приставить к ней самых лучших конюхов.

Не прошло и нескольких дней, как падишах снова поехал на охоту. Своего чистокровного коня он отдал Апанди, а сам сел на лошаденку.

Изрядно помучился падишах от тряской езды. Не сумел догнать никакой дичи.