Узбекские повести

Слезы Каракоз застыли на лице ледяными каплями. И все тело обдало холодом.

Молча она карабкалась наверх. За ней, растерянный, потрясенный, держа за ручку пустой кувшин, поднимался Хужа. Не отрывая глаз от земли, Каракоз шла к работающим.

— Не слишком ли молодого нашла, а? — ядовито улыбаясь, громко сказала Мастон.

— Что же ей делать, с мужем-то всего две недели и пожила! — вступила в разговор другая, словно Каракоз не существовало рядом.

— А она и сама не знает, на каком свете находится, — добавила Мастон, — вдова не вдова, а что-то вроде этого… Не пишет он ей… Вот она и гуляет… Ишь, даже воду забыли в кувшин набрать, бесстыжие!

Эти слова все звучали в ее ушах, когда, не помня себя, она добежала до Мажнунтолсая. На небе сгущались тучи, мрачные черные покрывала, — собиралась первая за лето гроза. Сердце Каракоз бешено колотилось, и в голове не осталось ни одной мысли, кроме той, которая гнала ее все дальше и дальше — к далеким ледникам, вверх, вверх, навсегда…

А вот и боярышник… Вот он… Она прижала пылающее лицо к его корявому стволу. Остановилась на мгновение. Не спас, не уберег… Гаибназара нет в живых, а ее имя бесчестят… Чтобы оправдаться, есть только один путь. И она его знает…

Ствол боярышника поцарапал ей в кровь лицо и руки. Она взбиралась на вершину Учкул, оставляя капли крови на ветках арчи, за которые цеплялась, на камнях. Не чувствуя усталости, она поднималась все выше и выше, и с каждым метром ей казалось, что позади она оставляет горе и позор и становится легкой и счастливой навеки.

Где-то внизу, в горах, мрачных от тяжких теней, которые волочили за собой тучи, звучал испуганный зов:

— Каракоз-опа-а-а! Где вы-и?!

Эхо разносило и множило этот зов, перемешанный с плачем, и Каракоз испугалась, что ее найдут, настигнут. Кто это? Это он, Хужа! Голос слышался с Кизилташа. Что он делает там, глупый мальчик, его же медведи разорвут!

Она уже была близка к снежной вершине Учкул. Отсюда с каменной террасы виднелась пещера медведей на Кизилташе. И там, столпившись у края пропасти, стадо медведей сбрасывало вниз камни. Падающие камни тревожили другие, и вот уже за грохотом не стало слышно голоса Хужи. Ломая на лету молодые деревья, камни падали в сай. Наконец медведи стали медленно спускаться вниз…

Каракоз закричала, и крик ее смешался с глухим рокотом грозы. Пошатываясь, озаренная яростным блеском молний, она пошла в сторону ледников.

Прощайте, горы! Когда все люди на земле станут любить друг друга, когда исчезнут войны, горе и несправедливость, разбудите нас от вечного сна! И мы со словами «Здравствуйте, горы!» родимся заново — юными и счастливыми. Мы заживем другой, прекрасной жизнью, когда исчезнет вражда между людьми! Она взобралась на вершину ледника — частые злые молнии озаряли горы, и казалось, что ледники объяты пламенем. Страшный свет плясал на снегу при вспышке молний. Загремел оглушительно гром, содрогнулись горы, с вершины сдвинулась с шумом снежная лавина.

Объятая ужасом, Каракоз вдруг поняла, что сотворила, и рванулась назад, к жизни. Изо всех сил ухватилась за ветку арчи, торчащую из наста…

Снежный обвал сровнял все…

Небывалый ливень обрушился на селения и продолжался несколько дней. С гор прошел сель, разрушая русла рек, выкорчевывая деревья. Снежные шапки на вершинах уменьшились, осели… И хоть осень еще не пришла, Дуланазар щедро осыпал листья. Вековые ледники печально таяли…

Сложенная о ней песня начинается так:

Твой след мы искали в горах,
В ущельях выкрикивали имя…
А ты не нашлась, Каракоз,
Не отозвалась, Каракоз,
Ветры пропели, что ты на Ойкоре,
Сказали: успейте, пока жива…
А мы не успели, Каракоз,
Мы не спасли тебя, Каракоз,
Ты покинула нас, как Покиза,
Вечно свободная, вечно юная…

Каракоз пришло письмо от Гаибназара, Пишет, что вылечился, снова воюет, надеется скоро вернуться и укоряет: так и не ответила Каракоз на его давние стихи. Или забыла их!..

Чернее черного твои глаза,
Мучают мое сердце.
Пушистые твои ресницы
Не скроют этих глаз…

…А может, и вправду, прожив эту жизнь на земле, через семь или четырнадцать поколений мы родимся заново, и встретимся, и будем счастливы!.. Кто знает… Так говорила бабушка Нозик, а она, как известно, говорила всегда только сущую правду.

Перевод Дины РУБИНОЙ.

Тахир Малик ПОСЛЫ МЛЕЧНОГО ПУТИ