Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны

П.А. Кобозев с ответственной железнодорожной работы, как нам уже известно, был переведён летом 1918 г. на не менее ответственную — военную. Никаких доказательств коррупции старого большевика в распоряжении исследователей нет, но это не важно: с точки зрения политики на ленинского наркома имелся компромат, вполне достаточный как минимум для проведения организационных выводов в его отношении. К зиме 1918/19 г. в благородном большевистском «доме»[747], т.е. ленинской партии, разгорелся очередной коррупционный скандал, в центре которого оказался П.А. Кобозев, стопроцентно поддержавший в высшем руководстве РККА В.И. Ленина после его временного отхода от дел по болезни. Вождю ничего не оставалось, как выручать старого партийца.

Бывший комендант штаба Восточного фронта Вольдемар Иоганнович Пэалпу, расстрелянный 27 декабря 1918 г. по приговору Революционного военного трибунала Восточного фронта за продовольственные злоупотребления, в т.ч. за спекуляцию мукой, во время предварительного следствия показал на допросе, что он получил 50 пудов белой муки от члена РВСР П.А. Кобозева[748]. Об этом председатель трибунала В.Г. Сорин телеграфировал члену РВСР С.И. Аралову. Тот, получив телеграмму 31 декабря, направил её В.И. Ленину[749], поскольку ему было явно не по статусу брать на себя ответственность в возбуждении следствия в отношении старого большевика и ленинского наркома.

1 января 1919 г. В.И. Ленин направил С.И. Аралову записку с просьбой «принять меры, чтобы по приложенной телеграмме следствие было назначено построже и поавторитетнее в партийном смысле. Об исполнении и об итогах уведомите»[750]. Тут уж, естественно, С.И. Аралов принял все меры, затребовав дело из реввоентрибунала[751]. Выяснилось, что В.И. Пэалпу на допросах от 10 и 20 декабря 1918 г. показал, что 5 декабря жена Кобозева Алевтина Ивановна сообщила, что она вместе с семьёй через полторы недели собиралась уехать в Самару и у неё «остаётся много муки, которая предназначалась для Главкома Вацетиса, штаба Восточного фронта и семьи Кобозева»[752]. Вследствие отъезда Кобозева его супруга предложила взять у неё около 50 пудов этой муки для столовой штаба Восточного фронта. Предложение вообще-то не свидетельствовало решительно ни о чём. Однако 26 декабря А.И. Кобозеву вызвали на допрос по делу В.И. Пэалпу в качестве свидетельницы[753]. Та показала на следствии, что её муж «…месяца два назад»[754] привёз в Арзамас всего около 150 пудов муки, причём половина этой муки была предназначена для Главкома И.И. Вацетиса, а оставшаяся была, с разрешения Главкома, предоставлена П.А. Кобозеву для «распределения по своему усмотрению»[755]. 30 декабря в Реввоентрибунале Восточного фронта допросили уже самого П.А. Кобозева. Выяснилось, что муки было закуплено вдвое больше разрешённого (150 пудов вместо 75), причём в своём заявлении, сделанном через политический отдел штаба Восточного фронта в Чрезвычайную комиссию г. Арзамаса, П.А. Кобозев указал: «…мука была им привезена во время его, Кобозева, поездки в Астрахань, причём была распределена между Реввоенсоветом Республики, составом поезда Главкома Вацетиса, составом его поезда и столовой штаба Реввоенсовета Восточного фронта. Около 70 пудов муки было перегружено непосредственно из поезда Кобозева в поезд Вацетиса, собравшегося уезжать уже из Арзамаса в Серпухов. Оставшаяся мука была свезена Кобозевым с поезда домой, а затем, будучи в командировке по служебным делам, Кобозев поручил жене передать всю муку в столовую штаба Восточного фронта, чтобы не возить её в Серпухов и Самару, оставив себе мешка два или три»[756].

Что интересно, член Реввоенсовета Восточного фронта С.И. Гусев и командующий войсками Восточного фронта С.С. Каменев выдали удостоверение на право хранения женой П.А. Кобозева муки, датированное 10 декабря 1918 г., «уже после задержания 50 пудов муки»[757].