Узел

Вечером триумвират собрался в очередной раз. Стефанов доложил новые сведения, Лыков добавил про Котяшкину деревню. Подполковник Запасов оживился:

– Берем всех оптом! С поличным, теплыми.

Секретная операция приближалась к своему апогею. Но у Мекка опять сдали нервы, и он потребовал схватить воров немедленно. Каждую ночь тащат, сколько еще такое терпеть? Сыщики с трудом отбили его напор. Да, можно оцепить выявленные дворы барыг хоть завтра. После ночного грабежа они будут забиты крадеными товарами. Десять-пятнадцать человек угодят в тюрьму, система хищений даст сбой. Но останутся посредники и их клиенты. Ведь барыги держат грузы до утра, а затем быстро раскидывают их между перекупщиками. Те тоже спешат избавиться от опасных улик. И в тот же день либо на следующий реализуют добычу перекупщикам второй очереди. Возможно, есть и третья. В конце концов товары окажутся у конечного покупателя, где-нибудь в Рыбинске или Братском Остроге. Люди, приученные по дешевке покупать краденое, – главный двигатель системы. Если убрать первый ряд барыг, на их место быстро придут другие. Нужно вырвать зло с корнем. А значит, следует выявить и арестовать хотя бы крупнейших скупщиков. Если барыг полтора-два десятка, то этих уже больше сотни. Ударив по ним, полиция прекратит железнодорожное хищничество надолго.

Запасов встал на сторону сыщиков, и это решило спор. Вообще он оказался толковым человеком, умел слушать других. Кроме того, подполковник хорошо знал чугунку и ладил с тамошним людом. Самостоятельный, вдумчивый – Лыков нечасто встречал в корпусе жандармов таких офицеров. В результате триумвират решил отложить утреннюю облаву на несколько дней.

Как проследить за сотнями ломовиков, куда какой груз они развозят? Алексей Николаевич снова отправился в охранное отделение. Фон Коттен выслушал сыщика и пошел на беспрецедентный шаг: выделил коллежскому советнику на сутки почти всех филеров. Девяносто человек приняли участие в операции. Восемь сыщиков МСП присоединились к ним. В итоге стали известны адреса главных скупщиков. Решили их тоже арестовать, причем в один день с барыгами.

Началась подготовка к облаве. Но действия комиссии Лыкова не остались без внимания московских властей. Однажды утром Стефанов телефонировал Алексею Николаевичу и попросил его срочно прийти. Сказал, что к нему явились два надзирателя МСП и хотят доставить его к Мойсеенко; возможна утечка важных сведений, и это накануне операции, которая готовится втайне от градоначальства.

Лыков помчался в Ольгинский переулок. Вошел в квартиру к Василию Степановичу и увидел там двух мужчин недружелюбной наружности.

– Я коллежский советник Лыков, чиновник особых поручений Департамента полиции. Вот мой билет. А вы кто такие?

Незнакомцы предъявили документы. Один оказался надзирателем МСП второго разряда Рагиным, другой – надзирателем первого разряда Риске.

– Вам чего здесь нужно?

– Имеем приказ начальника отделения надворного советника Мойсеенко немедля доставить этого человека к нему.

– Зачем?

– Ведет подозрительную деятельность.

– Коллежский секретарь Стефанов находится на коронной службе и выполняет секретное поручение.

– А что за поручение? – развязно поинтересовался Рагин.

– Это тебе, дураку, знать не положено, – отрезал питерец. – Ступайте отсюда, чтобы больше я вас тут не видел.

– Как же мы можем не выполнить приказание начальника? – возмутился Рагин.

Но Лыков уже осерчал. Ведь именно этот человек вымогал взятку у Петра Зосимовича. Он прихвостень Мойсеенко, а тот может Василия Степановича и в тюрьму упечь. Допустить этого было никак нельзя. Поэтому Лыков церемониться не стал: просто взял обоих надзирателей за грудки и выкинул на лестницу. Те вскочили, попытались спорить, но противиться полковнику из столицы не решились.

– Еще раз тут встречу – в муку изотру. Пошли вон!

– Но что же мы скажем господину надворному советнику?

– Чтобы не совался, иначе хуже будет.

Сыскные ушли, обескураженные. Но Стефанов был сильно обеспокоен.

– Они вернутся с городовыми и арестуют меня. Мишка Рагин при Мойсеенко на правах камер-лакея, он даже с его женой ходит по магазинам, покупки таскает… Черт, Мойсеенко прознал про нашу комиссию. Теперь в покое не оставит.

– Облава намечена на завтрашнее утро, – стал успокаивать его питерец. – Она даст такие результаты, что никому не поздоровится.

– Ну и что? Маховик проворачивается медленно, сами знаете. Мойсеенко при должности, у него все права. Рейнбот его поддержит.

– Вы сегодня открывайте дверь только своим.

– Боюсь, Алексей Николаевич. Вдруг выломают? Явятся с постановлением, оформленным надлежащим образом – как я им не открою? Это же сопротивление властям.

В результате Лыков отвез своего сотрудника к Запасову и поселил там. Дмитрий Иннокентьевич проживал на служебной квартире в здании Московского ЖПУЖД на Пречистенке. Четыре комнаты окнами во двор, часовой у входа… Подполковник охотно принял Стефанова под свою защиту. До облавы оставались еще сутки.