Узел

Никита тоже стоит, не пытаясь протиснуться в квартиру. Стоит и смотрит на меня широченными глазами. От такого взгляда невозможно спрятаться, его нельзя проигнорировать. Стою и пялюсь на него, будто к месту приросшая.

— А-а-а! Леднёв, привет! — выглядывает Таська в прихожую, сбивая с нас секундную оторопь. — Чего застыл на пороге? Проходи!

— Привет. Меня мама прислала. Сказала, тетя Лиза просила вам помочь.

— Да, сейчас диван привезут и еще всякий хлам…

Я развешиваю в шкафу плечики с одеждой и слышу, как Таська трепется с Леднёвым. Они непринужденно беседуют и смеются о чем-то своем. Общаются, как давно знающие друг друга люди. С Тасей мы дружим с первого курса, познакомились на вступительных экзаменах. Я общаюсь с ее родителями, часто бываю у них в гостях, но Леднёва ни разу не видела. Ну да, чего Таське со мной своих соседей обсуждать.

— Как подружку зовут? — спрашивает Леднёв и смотрит на меня в зеркальную дверцу шкафа.

— Настя, — отвечает за меня Тася.

— А Настя немая? — усмехается Ник.

— А ты горишь желанием со мной пообщаться? — говорю я с излишней раздражительностью.

Ник, конечно, замечает мою реакцию и улыбается.

— Вы теперь тут будете жить? — Осматривается в гостиной.

— Ага, — довольно подтверждает Григорьева.

— Хорошая квартира. — Потом он идет на кухню, после заглядывая в ванную и спальню. — А спите вы вместе?

— Конечно, вместе, — смеется Таська. — Пока что. Но, может, я потом перееду поближе к телевизору.

Спальня небольшая, обставлена донельзя минималистично. В ней только высокая кровать на подиуме, в котором находятся ящики для белья, и больше ничего. Я хочу поставить в комнату комод, чтобы сложить кое-какие вещи и белье. Не представляю, как буду бегать за каждой шмоткой к шкафу в гостиной.

— Под одним одеялом? — не унимается Ник.

— Под разными! — рявкаю я, и Леднёв снова расцветает в улыбке. — Классно тут у вас. Буду теперь к вам в гости приходить.

— Не будешь, — разбиваю вдребезги его надежды.

— Почему это?

— Нам родители условие поставили: парней не водить. Это закон.

— Кажется, я уже вне закона, — смеется он.

Я вру. Родители не ставили нам никаких условий, они нам доверяют. Мы сами с Тасей договорились соблюдать осторожность.

— Никита, хватит пялиться на Наськину задницу, — поддевает его Тася, проходя мимо. Периодически она бегает к окну, выглядывая машину с вещами.

— Так Настя задом стоит, куда мне еще смотреть. Будет передом стоять, буду на грудь смотреть, — ничуть не смущаясь, парирует Никита.

Я возмущенно оборачиваюсь:

— А ничего, что я здесь?

— Ничего, — отвечает он. — Не отвлекайся, не обращай на нас внимания.

— Леднёв, у тебя че опять недотрах? — ржет Григорьева.

— Это мое перманентное состояние, — ухмыляется он, — у меня их три. Недотрах, недожор и недосып.

Покончив с завалом из собственных шмоток, я смотрю на верхнюю полку встроенного шкафа. За стулом идти неохота…

— Никита, помоги. Засунь, пожалуйста, эту сумку вон туда.

— С радостью, — отзывается он и убирает сумку наверх.

— Так, Настя, ты оставайся в квартире, а мы с Ником вниз. Машина подъехала, — командует Тася, и я вздыхаю с облегчением, надеясь, что Никита поможет Таськиному родственнику занести диван и свалит.

Тогда я еще не понимала, почему Леднёв меня так бесит. А когда поняла, лечиться от этого было уже поздно…

Диван благополучно заносят в квартиру, и Тасин то ли двоюродный брат, то ли троюродный дядя сразу уезжает.

— Ник, может, ты нам и комод скрутишь? А то Настин отец только на выходных сможет. — Григорьева решила припахать Леднёва по полной, а он и рад стараться.

— Если хорошо попросите.

— Трахнуть не обещаем, но накормить — накормим, — ржет Тася.

— Чем кормить будете?

— Окрошкой.

— Ладно, будет вам комод.

Меня не очень радует Таськина инициативность, и я, разумеется, не упускаю момент высказать ей об этом, когда заканчиваю чистить мебель и зеркала.

— Леднёва можно было не эксплуатировать…

— Не переживай, от него не убудет, — отвечает Григорьева, сосредоточенно протирая кухонные шкафчики.

— Тася, я не о нем переживаю, а о себе. Леднёв твой, как маньяк, по пятам за мной ходит.

— Ты ему понравилась. Он тебе, как я вижу, тоже. Вот и прекрасно. Вы будете идеальной парочкой.

— Ты издеваешься?

— Нет, — смеется подруга.

— Перестань, я его первый раз вижу.

— Ну так познакомься с ним поближе! Чего шарахаешься, как дикая? Я тебя не узнаю.

Я сама себя не узнаю. При нем мне неловко. Вроде не стеснительная, но, когда он смотрит на меня, краснею. Шорты кажутся слишком короткими, футболка слишком обтягивающей.

— Что конкретно тебя интересует? Я тебе расскажу, я про него все знаю, он на одной площадке с нами живет. С родителями.

У меня, конечно, есть вопросы, но не хочется обсуждать Леднёва, пока он находится в соседней комнате.

— У меня есть Дёма, — еще одна попытка охладить пыл подруги, напомнив о своем самом настойчивом ухажоре.

— Три раза ха-ха, — язвительно усмехается Григорьева. — У тебя так сильно «есть» Дёма, что комод тебе собирает Леднёв!

— Это ты его попросила, а не я.