Узел

— Начал с вопроса о самочувствии, закончил переездом. Мне кажется, это не телефонный разговор.

— Какая разница? Тем более для личных встреч у тебя в последнее время нет… времени. Я заеду…

— Я еще на работе.

Разговор внезапно приобретает такой оборот, что усидеть на месте становится невозможным. Я выхожу из-за стола и начинаю ходить туда-сюда по кабинету.

— После работы.

— После работы мне нужно встретиться кое с кем.

— С кем? — подозрительно расспрашивает Филипп.

— С Панкратовым, — вздыхаю, — я тебе о нем говорила.

— Мне это не нравится.

Вздыхаю громче.

— Мы договаривались, что ты никогда не будешь лезть в мои рабочие дела.

— А это рабочие дела?

— Да! — Останавливаюсь у окна и замираю взглядом на двигающейся по противоположной стороне улицы фигуре. Женщина старается идти быстро, но все же выбивается из общей массы, отстает. Потому что прихрамывает…

— Тогда почему ты не решаешь их в рабочее время?

— Филипп, прекрати. Я даже не собираюсь это обсуждать.

— А когда ты соизволишь хоть что-нибудь со мной обсудить? У тебя всегда нет времени, ты всегда занята, всегда на работе…

— А раньше было по-другому? — резко спрашиваю я, но Филипп молчит. — Когда-то было по-другому? — еще резче.

— Нет, — глухо признается он. — Так было всегда.

— Тогда в чем проблема?

— Проблема в том, что… мне кажется, ты как-то изменилась ко мне… и что-то изменилось в наших отношениях.

Господи, терпеть не могу эти мелодраматические признания.

Да, в наших отношениях что-то изменилось.

В наших отношениях появился Леднёв, и я изменяю тебе с ним!

— Это нормально. Ненормально, когда в отношениях ничего не меняется. Кроме того, ты прекрасно знал, что я не тихая домашняя кошечка.

— Нормально — это когда изменения происходят к лучшему.

— Когда-то ты мне говорил, что встреча со мной — это лучшее, что случилось в твоей жизни.

Давай же, Филипп, ты же не скажешь своей женщине, что передумал…

— Да, это так, — отступает он.

Нет, мы с Леднёвым не спим, не целуемся, не прикасаемся друг к другу. Даже помогая накинуть пальто, Никита умудряется не коснуться меня. Но я изменяю Филиппу в мыслях, в чувствах.

Когда целуюсь, я представляю Никиту. Когда занимаюсь, сексом я представляю Никиту.

Когда меня обнимают мужские руки, я представляю, что это руки Никиты.

Каждый раз я встречаюсь с ним и клянусь себе, что это наша последняя встреча. Что больше не нужно, и надо все закончить. Это ни к чему не приведет, а если приведет, то точно не туда, но у меня нет воли. Мне жизненно необходимо видеть его хотя бы раз в неделю. Хотя бы час. Если я не могу его увидеть, у меня начинается истерика.

Это невозможно остановить. Так же, как и много лет назад. С этим невозможно бороться.

— Анастасия Владимировна! — зовет меня Бурков.

— Прости, Филипп. У меня много работы. Не могу больше разговаривать.

— Позвони мне, когда освободишься. Позвони мне из дома. Я хочу поговорить с тобой… просто поговорить. Я соскучился, и мне не нравится то, что сейчас происходит между нами.

— Хорошо, я позвоню, — обещаю и оборачиваюсь. — Что это?

Коля стоит в дверях кабинета с корзиной красных роз.

— Курьер принес. От Панкратова.

О, Борис Сергеевич. Мой новый поклонник. Миллионер, председатель корпорации, занимающейся строительством и реконструкцией зданий.

— Угу, напоминает, что я обещала с ним сегодня поужинать. А у меня голова раскалывается, только его не хватало.

— Так вы согласились? — удивляется Николай. Он в курсе внезапной симпатии ко мне Панкратова. О том, что касается работы, Бурков всегда в курсе.

— Таким людям не отказывают, Коленька. Во встрече так точно.

— И куда он вас пригласил?

— В «Обломов»?

— М-м-м, — многозначительно мычит помощник.

Мне нравится этот ресторан не только тем, что находится он в нескольких минутах езды от нашей конторы. Благодаря своей работе я научилась уважать историю, ценить наследие. Люблю антиквариат, хотя сама ничего подобного не имею. Мне кажется, что в каждой старинной вещичке содержится какая-то тайна.

В «Обломове» готовят уникальные русские блюда, с огромным удовольствием скоротала бы там вечерок, но только не в компании Панкратова.

— Ты закончил?

— Нет еще, — удрученно сообщает Коленька.

— Тогда прими мои поздравления. Вечер пятницы, возможно даже ночь, ты проведешь здесь. А мне пора. Ты же не думаешь, что я останусь и буду делать твою работу?

— Нет, конечно. Можно я вам отчет на почту кину? Посмотрите? Вы же все равно…

— Что все равно? Все равно дома одна, и мне нечем заняться на выходных?

— Я не это имел в виду… — смущается Бурков.

— Коля, ты подслушивал?

— Я не собирался. Просто вы особо и не скрывались.

— Считаешь, что, кроме Филиппа, у меня не может быть других мужчин?

— Нет, Анастасия Владимировна, я уверен, вокруг вас полно мужчин. Вон, — кивает на цветы, — один Панкратов чего стоит.

Я снова вздыхаю. Тяжко это все. Мне нужно не просто поужинать с ним. Мне надо сообщить, что его старания тщетны и я не отвечу ему взаимностью.

— И еще этот… второй… Никита? — осторожно называет имя. — Вы с ним по-другому разговариваете.

— Как именно?

— Ну… — мнется Коля. — У вас всегда голос меняется. Мягкий, что ли, становится.