Узел

— А что я тебе тогда сказала? Ты помнишь? Я сказала, что тебе будет со мной неудобно. И тебе очевидно неудобно. Сказала, чтобы ты не строил на мой счет иллюзий, что я тебе такая не понравлюсь. И я тебе не понравилась. Ты, гордый и обиженный, ушел. А еще я сказала, что ты не имеешь права обращаться со мной так, как ты обращался.

— Как?

— С первобытными замашками, будто я твоя собственность.

— А что я должен был сделать? В ногах у тебя валяться, как этот? — кивает в сторону прихожей, напоминая о Демьяне. — Он там чуть на коврике у дверей не растянулся. И в чем же бедолага провинился?

— А кто говорил, что будет легко? Ты знал, какая я. Ты с первого дня это понял. Скажи, нет? Все ты прекрасно про меня понял, Леднёв. Но я не настолько бесстрашная, как ты думаешь. Чтобы запросто пустить тебя туда, куда ты хочешь влезть. Ты же не в постель ко мне хочешь — в душу! — незаметно для себя повышаю голос, и в этот момент слышится звук открываемой двери.

Мы отталкиваемся друг от друга, как ошпаренные. Леднёв снова падает на стул, я хватаюсь на свой почти нетронутый кофе. Мы — как выброшенные из огня камни. Дышим жаром. Остываем медленно.

— Блин, мама мне весь мозг вынесла, — вздыхает Тося.

Надеюсь, она не чувствует скопившегося напряжения, хотя мне кажется, что воздух в комнате вот-вот начнет потрескивать. Леднёв часто дышит, я вижу, как в ритм дыхания вздымается его грудь. У меня трясутся руки, и я крепче сжимаю чашку в ладонях.

— Так, ребята, я вот что хотела спросить… Что на Новый год будем делать? Давайте праздновать вместе. Соберем большую компанию, повеселимся как следует, — воодушевленно предлагает Григорьева.

Леднёв облизывает кровоточащую губу, и мы снова обмениваемся с ним говорящими взглядами: уже представляем, во что превратится праздник, если нас свести на одной территории.

— Ах да, о чем это я, — обреченно вздыхает Таисия, — вы ж не можете себя вести цивилизованно, не только себе, но и другим праздник испортите.

— С чего это ради?! — возмущаемся в один голос, слово в слово.

— Серьезно?! И даже не убьете друг друга?

— Да что ты, Тая, — ухмыляется Ник, — мы с Климовой нежно друг друга любим. Да, Настасья?

— Да. Оч-ч-чень нежно, — тоже ехидствую.

— Гы-ы-ы-ы, — гогочет Тоська, — вот в этом я как раз и не сомневаюсь. Я сомневаюсь, что вы сумеете держать нейтралитет.

— Да запросто!

— Легко!

Обмениваясь самодовольными шуточками, мы старательно демонстрируем нейтралитет, о котором так громко заявили, и даже умудряемся не поцапаться в течение получаса. Только когда Леднёв собирается уходить, а Тоська, буквально на пару минут упустив нас из виду, зачем-то выскальзывает в другую комнату, Ник зажимает меня в полутемной прихожей.

— Если когда-нибудь мы будем встречаться, все именно так и будет. Ты станешь моей собственностью. Ты будешь принадлежать только мне и будешь терпеть все мои первобытные замашки.

Я выпихиваю Никиту за порог, как еще некоторое время назад выпроводила Демьяна, но с совершенно другим чувством. На плечи будто разом опускается все пережитое за день, и меня охватывает тоскливое чувство покинутости.

— Тося, что это было? Зачем ты его привела?

— Хм… мы случайно встретились, прогулялись, поболтали, я позвала его попить кофе. Если честно, я не думала, что ты уже дома.

— Только не ври мне, а?

Тоська поджимает губы и отводит взгляд.

— У меня и так до фига проблем, мне еще Ника сверху не хватало.

— А я думала, ты обрадуешься, — легкая ирония скользит по ее губам, и Тося улыбается.

— По-моему, ты больше меня рада. Может, хватит нас сводить, встречайся с ним сама, если он тебе так нравится. Вижу, его тебе очень не хватает.

Я бросаю эти слова просто так, в пылу гнева, уже поворачиваюсь, чтобы уйти в спальню, и совсем не ожидаю услышать:

— Так ему ты нравишься, а не я.

— То есть, если бы он подкатил к тебе, ты бы согласилась? — повернувшись к подруге лицом, ошарашено переспрашиваю.

— Нет, ты что! — смеется Тоська, но мне уже не смешно.

— Только попробуй подойти к нему. Я не буду церемониться. Забудь тогда о нашей дружбе.

— Настя, что за глупости!

— Я тебя предупредила. С меня «мисс Ноябрь» хватит, — отрезаю я и скрываюсь в спальне.

Знаю, что все сказано сгоряча, просто день у меня выдался такой. Сначала с матерью скандал, потом Демьян со своими притязаниями, а на десерт Леднёв, который основательно подорвал мое самообладание. Все это на эмоциях, и Тося не виновата, но просить прощения за свои резкие слова не буду. Если Тося вздумает закрутить романчик с Никитой, я разговаривать с ней не смогу, не то что дружить.

— Насть… — Дверь тихо открывается, Таисия присаживается на кровать и трогает меня за плечо. — Извини меня, слышишь? Прости.

— За что? — удивленно высовываю нос из-под одеяла.

— Знаешь, — тихо говорит она и забирается ко мне в кровать, — я до этого момента даже не думала, что у тебя так все серьезно. Я понимала, что он тебе нравится, но не думала… что ты на самом деле так переживаешь из-за него… что тебе больно…

— О, да, — горько смеюсь я, — Климова же не может переживать, Климова не человек, она не умеет плакать.