Узелки на шерстяной нити (СИ)

- Красивый город, - начал он, поигрывая бумажным журавликом, который в его ловких пальцах то складывал крылья, то расправлял.

Дальнейший разговор был схож с прихотливой арабской вязью, которую Сара видела на расписной тарелке, купленой на рынке в Марокко. Он вился, касаясь то одной темы то другой, своевольно изгибаясь как весенний лесной ручеек, сворачивая в сторону и расплескивая фонтанчики веселых брызг. Однако если бы Сару спросили, о чем конкретно говорили они с господином Абэ, она очень затруднилась бы с ответом. Подошли разыскивавшие Сару Гай и Марк, они были представлены господину Абэ - и снова пошла плестись все та же причудливая вязь беседы ни о чем и обо всем.

Господин Абэ рассказал, что он родом из окрестностей Киото, и в настоящий момент является владельцем маленького магазинчика фокусов. В Новой Зеландии он был впервые. Разумеется, никто из отряда «Тэта» не упомянул о своей настоящей профессии – Марк заявил, что все они работают в скромной фирме по торговле оборудованием для супермаркетов. По лукавым искоркам в глазах японца Сара догадалась, что тот вряд ли поверил Нейссу, но это странным образом не помешало общению. Даже подозрительный и недоверчивый Гай в обществе мистера Абэ расслабился. Спустя несколько минут все четверо пили ледяной мохито у стойки бара и говорили о достопримечательностях городка, в котором господин Абэ отдыхал уже неделю.

- Ну мы-то залетели в эту дыру исключительно по выбору возжелавшего нас поощрить начальства, - со смехом сказал уже не слишком трезвый Марк. - А что вас заставило выбрать для отдыха именно Гисборн, Абэ-сан?

Японец поднял на Нейсса свои асимметричные глаза, снова опустил их и чуть улыбнулся, едва заметным кивком благодаря за обращение.

- Меня привлекло его название, мистер Нейсс, - ответил он, задумчиво помешивая коктейль в своем бокале и следя за тем, как листочки мяты скользят между ледяными кубиками. – Название связывает то, чему оно дано, придает ему смысл. Общие названия неизбежно придают вещам нечто общее. Поэтому перемена имени подчас меняет судьбу. Вот этот город, например, на языке маори называется Тууранга нуи а Кива, то есть «большая стоянка Кива»…

- В честь птицы киви? – с улыбкой спросила Сара.

- В честь могучего бога океана, - возразил Абэ. - Англичане же дали ему название Гисборн, в честь одного из губернаторов. И мне интересно, не обнаружится ли тут нечто, связанное с этим… словом в его иных значениях.

========== Напарники ==========

Если всматриваться в черную водную гладь, постепенно начнет казаться, что сама черная вода смотрит в тебя. Тому, кто был известен под именем Херна-Охотника, было к этому не привыкать. Необычным было только то, что замок – проклятый замок его заклятого врага – снова можно было видеть в его чаше, он не туманился и не расплывался, как было бесчисленное количество раз до того. Можно было видеть даже самого врага – Охотник сразу узнал его острый профиль, опущенные в вечном презрении уголки губ. Ох уж эта гордость… Да что там – гордыня, как сказали бы христиане, сродни дьявольской. А может и пуще дьявольской.

…Когда-то на пути из Святой земле сэру Саймону, тогда еще молодому наследнику славного рода, долженствовавшему после смерти отца вступить во владение гордым замком Беллем, довелось переночевать у развалин старинного города. Забылось его название, забылось имя народа, некогда возведшего эти стены в иссушенной солнцем пустынной долине, у высохшего в те же давние времена русла реки. Но даже самые отчаянные сарацинские головорезы избегали заглядывать в эту долину, и проезжали мимо как можно быстрее, неустанно бормоча «А’узу би-Лляхи мин аш-шайтани-р-раджими» - слова своей молитвы, отгоняющей злых духов.

И сэр Саймон, конечно, тоже проехал бы мимо, тем более что о проклятом месте он был наслышан и весьма – однако все предвещало хамсин, грозивший смертью всем путешествующим. И молодой рыцарь принужден был укрыться в этой долине, под защитой древних развалин, возвышавшихся безмолвно и зловеще над выжженной солнцем серо-желтой потрескавшейся почвой. Никто не знал, что произошло с наследником Беллема в ту ночь.

Лишь его оруженосец был свидетелем тому, как, влекомый таинственным и непреодолимым зовом, сэр Саймон вошел под полузанесенную песком арку, которая когда-то была входом в исчезнувший теперь бесследно дворец – жилище неизвестного правителя этого канувшего в забытье города.

Вернулся сэр Саймон в Англию совсем другим человеком – исчез веселый жизнерадостный юноша, завсегдатай турниров, искусный воин, неутомимый танцор и мастер слагать мадригалы в честь прекрасных дам. В Беллем вернулся иссушенный солнцем отшельник и молчун, погруженный в свои тайные думы, с острым огнем, которым горели теперь его серые глаза.