Уж эти мне мужчины

– И при чем тут чеченские террористы? – спросил он.

– Ты что, понимаешь немецкий? – удивился Чема.

– К твоему сведению, моя бабушка была немкой, – объяснил Гарик.

– Чеченские террористы? Какое отношение Альберто имеет к чеченским террористам? – вмешалась Мириам.

– Никакого, – тяжело вздохнув, сказал Хосе Мануэль.

– Да, комнатенка не ахти, – вздохнула Маша, окидывая взглядом беленые стены и три металлические кровати с ватными матрасами.

– Не привередничай, – сказал Джокер. – Конечно, это всего лишь частный сектор, но здесь по крайней мере мы не будем привлекать к себе внимания.

– Не смей делать мне замечания, – возмутилась Арлин. – Не забывай, что я теперь здесь единственный мужчина, так что вы, бабы, помалкивайте.

– И женщины еще смеют трубить о мужском шовинизме! – воскликнул Джокер. – Вы только посмотрите, надела мужской костюм – и нате вам – Гитлер в юбке!

– Не ссорьтесь, – вмешался Альберто. – Я никак не могу запомнить, как нас теперь зовут.

– Ох, уж эти мужчины, – вздохнула Маша. – Я – Алексей Васильевич Ложкин, Вася – Лидия Сергеевна Мамыкина, а ты – Джейн Стоун, моя английская подруга.

– До чего же у вас, русских, сложные имена, – вздохнул Альберто. – И за что мне такая мука?

– Ничего, зато из тебя получилась отличная женщина, братишка, – ободрила его Маша. – Дай-ка я подправлю тебе макияж. Говорят, «Серебряная пуля» – шикарное заведение. Этот Генсек, или как его там, чуть ли не каждый день там ошивается. Жаль, я не могу надеть мини-юбку.

– Зачем тебе мини-юбка? – усмехнулся Джокер. – Ты что, забыла, Папа Сочинский сказал, что Родин предпочитает юношей. Уверен, что ты как раз окажешься в его вкусе. Свежая кожа, голубые глаза, невинное личико. Главное, не забудь вдеть сережку в левое ухо.

– Иди к черту, – сердито фыркнула Маша.

– Босс, подойдите к телефону, – сказал мужчина с хриплым голосом. – Там звонит какой-то чеченец и хочет поговорить о Сером Кардинале.

– Да ну! – воскликнул Папа Сочинский, хватая трубку. – Слушаю, – сказал он.

– Дать мне десять тысяч доллар, мой отец спасать Степан Кашкин, – произнес в трубке ломающийся голос подростка.

– Хорошее предложение, – заметил Папа Сочинский. – А как я узнаю, что это правда?

– Степан Кашкин просил передать: голубое в полосочку, Красная Поляна, полтретьего ночи, полштуки за кордебалет.

– Отлично. Считай, что мы договорились. Я пришлю за тобой машину. Скажи, где тебя отыскать.

Когда Папа Сочинский дал отбой, мужчина с хриплым голосом повесил трубку параллельного телефона и, немного помявшись, спросил:

– Простите, босс, а что означает «голубое в полосочку»?

– Всего лишь прекрасные воспоминания, – мечтательно улыбнувшись, сказал Папа Сочинский. – Прекрасные воспоминания молодости.

* * *

– Мне кажется, Волк не слишком доверяет нам, – сказал Стрелок.

Леонид Борисович Родин задумчиво посмотрел из окна кабинета на заходящее солнце, отражающееся в голубой воде бассейна.

– Чеченцы никому не доверяют, даже собственной матери, – заметил он. – Это их обычное состояние. Мы с Волком провернули не одну подобную операцию, и он всегда получал причитающуюся ему долю. Так в чем же дело сейчас?

– Волк считает, что вы платите ему слишком мало.

– Полмиллиона долларов – это мало?

– Смотря в каком случае, – дипломатично улыбнулся Стрелок. – Похоже, Махмуд Дарасаев навел справки о Сером Кардинале. Не знаю, что ему известно, но думаю, он догадывается, что на выкупе можно получить гораздо больше.

– И как ты думаешь, что он собирается делать?

– Он может попытаться сам получить выкуп.

– Для него это не так-то просто. Кашкин далеко не глуп, и он потребует гарантий, которые Волк не сможет ему дать. Кроме того, Дарасаев не слишком смыслит в банковских делах. Один он не справится.

– Он может нанять экспертов, – заметил Стрелок.

Генсек смерил его яростным взглядом.

– Я и есть эксперт, а ты посредник, – раздраженно сказал он. – И твоя задача состоит в том, чтобы операция прошла без сучка без задоринки. Ты лично отвечаешь за это, а ты знаешь, что я не терплю провалов.

Стрелок с трудом подавил поднимающуюся в его душе волну ярости. Он не выносил, когда на него повышали голос, но процент за сделку был велик, а вступать в конфликт с Родиным было слишком опасно.

– Может быть, повысим его ставку? – спросил он. – Мы можем попросить у Кашкина вместо десяти миллионов долларов двенадцать и дать Волку пару миллионов.

– Ты просто идиот! – рявкнул Генсек. – Я никогда не меняю своего решения и никогда не иду на уступки. Именно поэтому я стал тем, кто я есть, а ты, при всем твоем десантно-спецназовском гоноре, работаешь на меня и будешь лизать мне ботинки, если я прикажу. Кроме того, я знаю активы Кашкина. Больше десяти миллионов наличными он сейчас не сможет перекачать со счетов. Основные его капиталы вложены в предприятия и в ценные бумаги, хранящиеся в сейфах западных банков. Так что побереги свои мысли при себе.

Ярость перекосила лицо Стрелка, но и на сей раз он сдержался.