Уж замуж… Так и быть!

– Не просто печальная, но в первую очередь поучительная. – Джонатан грустно усмехнулся. – Вы сказали, что с радостью бы согласились на коррекцию дара, потому как это разрешило бы все ваши проблемы. Так вот, Лариса. Сделав это, вы обрекли бы себя на долгое мучительное угасание и в конечном итоге предпочли бы самостоятельно свести счеты с жизни. Потому как именно так и поступила моя мать. В конечном итоге она согласилась на эту процедуру. Ее проводил лично Этан. И какое-то время я считал, что все прошло отлично и без малейших нареканий. Мать не жаловалась на боль или какие-то неприятные ощущения. Напротив, она казалась такой умиротворенной и счастливой. И со спокойной душой я уехал в Мефолд. Несколько месяцев я не появлялся дома, выполняя поручения Этана. А когда все-таки вырвался навестить родных, то…

Джонатан запнулся. В его карих глазах внезапно сверкнул гнев, на бледных впалых щеках запылал румянец.

– Когда я увидел мать – то не мог поверить глазам, – глухо прошептал он. – От прежней нее осталась лишь тень. Меньше чем за полгода пышущая здоровьем женщина превратилась в изможденное подобие человека. Она почти не вставала с постели. Отказывалась от еды, потому что, как сказала, чувствует лишь вкус гнили и тухлятины. А самое страшное – она больше не испытывала никаких эмоций! Ни радости от встречи со мной, ни грусти, ни гнева или обиды. Она даже боль больше не чувствовала. Однажды она поднесла ладонь к пламени свечи и держала так, пока не запахло паленым. Без стона, без вскрика, без призыва о помощи. Я подскочил к ней, потушил огонь, а потом спросил, зачем она это сделала? И услышал в ответ, что она надеялась, будто это поможет ей хоть на миг, но ощутить себя живой. Естественно, я немедленно отправился в столицу. Хотел узнать у Этана, какого демона вообще происходит! Стоит отдать ему должное – он принял меня сразу же. Внимательно выслушал, а потом… Потом он сказал, что так бывает. Очень и очень редко, но все же. Зло коварно. Иногда оно настолько въедается в ауру ведьмы, что после ее коррекции она лишается большей части души. И просто теряет волю и желание жить. Но он уверен, что с моей матерью этого не произойдет. Что она обязательно восстановится, и все будет как прежде.

– И вы поверили ему, – скорее, утвердительно, чем вопросительно протянула я.

– Я поехал обратно. – Джонатан тяжело вздохнул. – В тот же вечер после разговора с Этаном я рванул в родную деревню. Готов был сидеть подле постели матери день и ночь. И говорить, говорить с ней. Сделать все, лишь бы она вновь почувствовала себя живой. Но… Успел я как раз на похороны. Как мне потом сказали, после моего отъезда мать просто отказалась от еды и воды.

– Мне очень жаль, – негромко обронила я.

– Да, мне тоже. – Джонатан вдруг вскинул голову и прямо и твердо взглянул на меня. – Лариса, после этого случая я стал копать. Я был настолько раздавлен смертью матери, так винил себя в ней, что все очарование сладких речей Этана мгновенно испарилось. Нет, мне хватило ума не показывать ему свои боль, разочарование и гнев. Вместо этого я начал собирать информацию. Видимо, желая хоть как-то извиниться передо мной, Этан сделал меня своим ближайшим помощником, поэтому особого труда мне это не составило. Больше всего меня интересовало, насколько уникальным случаем была гибель моей матери. Я действовал очень осторожно, исподволь узнавая судьбы всех тех женщин, которые прошли через коррекцию ауры. И… Когда я сопоставил все факты, то правда ужаснула меня. Этан солгал, когда сказал, что единицы погибают после этой процедуры. Умирало как раз абсолютное большинство. И он точно знал, что с огромной долей вероятности мою мать постигнет та же судьба. Знал – но все равно уговаривал меня, что ничего страшного с моей матерью не произойдет. И вот после этого открытия я совершил ошибку, Лариса. Выдержка оставила меня, и я заявился к Этану, где кинул ему в лицо все собранные документы и неоспоримые свидетельства опасности коррекции ауры. Я кричал, что это надо немедленно прекратить. Что я пойду к королю с фактами. Что расскажу всем, что нельзя так поступать с теми, кто еще не совершил никакого преступления. Ведь по сути это самое настоящее убийство невиновного.

– Смело. – Я одобрительно цокнула языком.