Ужас

Следующей стала брюнетка. Она представилась как Чарлин — Чарли, — и поделилась, что ее самое большое хобби — мальчики. Она смотрела на ГМ, когда говорила это, но он, казалось, не заметил. Однако ее заявление заслужило мрачный взгляд Лизы. Наверное, злится, что сама не подумала о подобной реплике первой.

Лиза никогда бы не посмотрела на Гэвина дважды, так что, возможно, это был не он. Вэл почти улыбнулась, пока не поняла, что скоро настанет ее очередь, и она понятия не имела, что сказать. Что она собиралась рассказать? Она не представляла ни малейшего интереса. Вэл подумала о том, чтобы сказать, что говорит по-испански и хочет поехать в Чили, но тогда это прозвучало бы так, как будто она скопировала Лизу.

Знакомство продолжалось, пока она волновалась. Более крупного мальчика звали Брент, и он любил спорт. Никаких сюрпризов. Очевидно, он получил стипендию в каком-то престижном университете на Востоке, чтобы играть в футбол. Брент серьезно сообщил им всем, как он взволнован.

Другого звали Джейсон, и он любил писать. В прошлом он получил несколько незначительных наград за какие-то из своих ужасных историй, о чем высокомерно поведал им всем. Он хотел стать «ведьмаком», по его собственным словам, и планировал посетить округ Колумбия этим летом, чтобы поучаствовать, если получится, в исследования или найти работу на время каникул.

Затем все выжидающе уставились на нее. Краска залила лицо Вэл. Одна пара глаз была бледно-серой.

— Хм... — Она облизнула пересохшие губы. — Я Валериэн. Вэл. Иногда работаю волонтером в приюте для животных. — Она поморщилась, как же убого звучит.

— С каких это пор? — Лиза заинтересовалась.

— С начала выпускного класса. В качестве моей общественной работы.

— Дерьмо. Я совсем забыла об этом.

— Вы, ребята, должны выполнять общественные работы? Вот отстой. В Уайт-Оукс у нас есть программа стажировки. Это в основном рабский труд, но, по крайней мере, мы получаем опыт работы, — протянул Джейсон.

— Мне нравится работать в приюте для животных, — горячо возразила Вэл.

— Осторожно, — влез Джеймс. — Если ты заставишь Валериэн начать, она прочтет тебе лекцию о правах лучших друзей человека.

Она послала ему неприязненный взгляд.

— Что это вообще за имя, Валериэн? — Чарли сморщила нос. — Я слышала о Валери, но не о Валериэн.

Вэл не думала, что девушки по имени Чарли должны придираться к именам.

— Это мое имя.

— Латинское, я думаю, — вмешался ГМ, и на этот раз Вэл уловила силу ее мрачного взгляда.

Блейк был последним. Он снял очки, чтобы протереть их о футболку, и Вэл подумала, не для того ли это, чтобы ему не пришлось смотреть на них.

— Я играл на трубе восемь лет и на скрипке девять, — сообщил он, глядя в пол.

— Кто твой любимый композитор?

— Холст, — ответил Блейк. — За его «Планеты», Сен-Санс и Дебюсси за... ну, вообще за все. Они великолепны. Действительно здорово.

— Нам нравятся романтики и импрессионисты? А как насчет классиков?

— Не так много. Хотя все они прекрасны. Но ты спросил меня о любимых.

— Да, так и есть.

Вэл выжидающе посмотрела на ГМ, задаваясь вопросом, не было ли это своего рода переходом к его собственному представлению. Но нет. «Конечно, нет — потерять эту жуткую таинственность?» Вместо этого ГМ спросил:

— Кто хочет поиграть в игру?

— В покер на раздевание? — схохмил Джеймс.

— Нет. — Улыбка ГМ была натянутой. — Я думал о чем-то более знакомом. Прятки, например.

Он сделал паузу, и его глаза, казалось, изучали каждого из них по отдельности. Вэл посмотрела на свои руки, прежде чем их взгляды встретились, поэтому она не увидела выражения его лица, когда Блейк нерешительно сказал:

— Разве это не детская игра?

— Игра для малышей, — уточнил Джеймс, закатывая глаза. — Полный отстой.

— Ах, но, видите ли, в этой версии есть небольшое изменение. — ГМ выпрямился, положив руки на бедра. — Принцип, конечно, все тот же. Один человек будет считать, пока другие прячутся. Они должны быть все найдены, иначе раунд не засчитывается — но вместо того, чтобы просто оказаться «вне игры», первый найденный, получает штрафное наказание. Я называю эту конкретную версию пряток «Охота и Захват».

Кожу на затылке Вэл встревоженно покалывало. Штрафное наказание? Охотиться и захватывать?

— Значит ли это, что их поставят в угол? — Снова Джеймс, в очередном приступе юмора. На этот раз никто не засмеялся.

— Не совсем. Не смотрите так нервно. Там не будет никаких настоящих ловушек, моих дорогие. Просто так звучит интересней, вам не кажется?

— Какое наказание? — спросил Джейсон.

— Лучше прячься, и тебе не придется выяснять.

Вэл подумала, что это звучит зловеще. Настолько, что она вообще не хочет играть. Она предпочла бы оказаться дома, в постели, свернувшись калачиком с книгой.