Ужас без конца

Они поднялись с земли, помогая друг другу.

— Прости, — пробормотал Веня.

— Ничего, — ответил Ян.

Драка странным образом сблизила ребят, они стали друзьями, хотя прежде были всего лишь приятелями.

— Что нам делать? — спросил Веня, поднимая с земли фонарь, который так и горел, разрезая лучом темноту.

— Утром, может, сможем уйти. Все потусторонние вещи к утру проходят. Когда петухи пропоют.

— Нет тут никаких петухов. — Веня тоскливо поглядел на дом.

Обряд. Здесь проводили магический обряд, возможно, не единожды. Они нарушили что-то, какое-то хрупкое равновесие, когда Ян вытащил ножницы.

— Все дело в этом, — проговорил Веня, продолжая свою мысль.

— В чем? — спросил Ян.

— Ты вынул ножницы, вот тогда вся эта жесть началась.

— Но я же не знал, что…

— Погоди. Я хочу сказать, надо все вернуть как было.

Он умолк. Сколько они тут носятся? Колени уже подкашивались от бега. Часа два, наверное, кружат. Сейчас светает рано, но небо по-прежнему темное, нет и намека на восход солнца. Мертвый город не отпустит их, пока они не сделают то, что ему от них нужно.

А нужно ему, чтобы они все исправили, что же еще?

— Ты вытащил ножницы — ты и должен их воткнуть на место!

Ян с сомнением покачал головой.

— Я не уверен.

— И я не уверен, но ты можешь предложить что-то получше?

Предложить Яну было нечего, поэтому он развернулся к чернеющему впереди, скрывающему мрачную тайну дому.

Они поднялись по ступенькам, вошли в сени. Куча мусора в углу напоминала огромный муравейник. Ребенком Веня видел такие в лесу и боялся их. Казалось, внутри живут не крошечные трудолюбивые насекомые, а обитает нечто страшное, обладающее разумом и волей, стремящееся затащить в глубину неосторожно подошедшего слишком близко человека.

Веня поспешно отвернулся. Ян шел впереди, подсвечивая им путь фонариком. Дверь, которая отворялась у Вени на глазах, сейчас снова была закрыта, и Ян толкнул ее.

Они вошли в комнату — пустую и темную. Ян, переведя дыхание, направил луч фонаря на фотографию. Снимок как снимок: лицо не гримасничает, кровь не течет. Свечи не горят. Могло ли им померещиться?

«Сразу обоим?» — подумал Веня и отбросил эту мысль.

— Где эти чертовы ножницы? — Ян шагнул к столу.

Веня тоже зажег свой фонарь, собираясь помочь, но искать их не пришлось: ножницы лежали поверх груды фотографий, там, куда Ян их и зашвырнул.

Ян переложил фонарь в левую руку, в правую взял ножницы и вопросительно посмотрел на Веню.

Тот ободряюще кивнул.

— Мы ведь не сделаем хуже? — неуверенно спросил Ян, все еще колеблясь.

— Куда уж хуже, — вздохнул Веня.

— Тоже верно, — согласился Ян и, не давая себе времени на размышления, быстро подошел к стене, на которой висела фотография, размахнулся и с силой вонзил ножницы, целясь мужчине в лоб.

Ножницы вошли в стену легко, даже слишком легко, как нож в масло, и воткнулись глубоко. Ян отнял руку и хотел сказать, что дело сделано, но услышал за спиной глухой стук.

Резко обернувшись, увидел, что Веня навзничь лежит на полу, раскинув руки.

— Веня, — севшим голосом позвал Ян, но друг не отозвался.

Ян подошел ближе, присел на корточки. Руки дрожали так, что фонарик прыгал и трясся. В неверном свете Ян увидел все сразу: широко раскрытые мертвые глаза, удивленно смотрящие в потолок, приоткрытый рот, словно Веня хотел сказать что-то, да не успел. Ножницы, торчащие прямо в середине лба.

— Нет! Я же не…

В этот момент в комнате стало светло. Черные свечи снова загорелись, все разом, и отсветы заплясали на стенах и потолке.

Ян смотрел на фотографию, в которую вонзил ножницы. На снимке был вовсе не незнакомец. На Яна пристально смотрел Веня, которого он совсем недавно заснял возле школы тут, в Ильичево. Только тогда Веня улыбался, а теперь выглядел серьезным, как на фотографии в паспорте.

«Ты убил меня», — укоряли Венины глаза.

— Нет, — снова и снова повторял Ян, — нет, ты же сам…

Только тут он заметил еще кое-что. Фотографии, которые прежде беспорядочной грудой лежали на столе, теперь были развешаны по стенам. Десятки, сотни лиц смотрели на Яна — пристально, укоряюще, насмешливо.

Мертвые люди, которых забрал Мертвый город. Те, кого он не выпустил.

Они были здесь, где-то совсем рядом, и Ян внезапно со всей ясностью понял: он — один из них. Ему не спастись.

Ночь, которая наступила в Мертвом городе, никогда для него не сменится рассветом.

Перстень покойницы

Когда старуха явилась к нему в первый раз, Костя поначалу подумал, что все еще спит и продолжает видеть сон — запутанный, тягучий, вязкий, как болотная грязь. В том сне его кто-то преследовал, а ему было настолько страшно, что он не мог заставить себя оглянуться и посмотреть кто.

Уже в следующий миг Костя понял, что не спит, а еще ощутил, что в комнате холодно, как в морге. Почему на ум пришло именно это слово? Костя ведь и в морге-то никогда не был…

Ночью, конечно, всегда становилось прохладнее, но все же не настолько, чтобы промерзнуть до костей. Однако мысли о том, что надо бы завернуться поплотнее в простыню, взять с кресла плед и закрыть балконную дверь, застряли на задворках сознания, потому что он увидел ее.