Ужас глубин

— Когда получите сведения, — сказал Прескотт, — и оцените угрозу, то доложите мне. Кстати, мне нужна личная охрана — мне надоело ходить по Нью-Хасинто, шарахаясь от камней, которые бросают отдельные несознательные элементы.

Доски заскрипели — кто-то шел к двери. Берни вжалась в стену и затаила дыхание, чувствуя себя полной идиоткой и жалея о том, что не постучала в дверь, — она обнаружила бы в кабинете тех двоих и просто ушла бы. Но она не сделала этого.

Дверь распахнулась, и мимо нее пронесся Прескотт. Он не заметил Берни. Теперь надо было дождаться ухода Майклсона, и можно будет долго-долго болтать с Хоффманом. Дверь осталась приоткрытой, и она теперь лучше слышала разговор.

— Козел! — пробормотал Хоффман.

— Не волнуйся, мы с ним разберемся. Дай ему солдат для охраны, пусть изображает государственного деятеля перед Треску. Это его займет на какое-то время.

— Почему его не волнуют Светящиеся?

— Он же политик. Дальше своего носа не смотрит, думает только о борьбе за территорию — они все такие. Как только почует интриги и всякие склоки, делается сам не свой.

— У меня куча времени и сил уходит на эти пререкания. Я буду делать, что и как считаю нужным, пока он меня не пристрелит.

— Тебе надо поспать.

— Только не говори мне, что утро вечера мудренее.

— Утром, — заявил Майклсон, — я отправлю Гарсию на «Милосердном» поплавать тут вокруг. В конце концов, для чего у нас подводные лодки?

Берни уже казалось, что Майклсон никогда не уйдет, но наконец дверь снова открылась и капитан, насвистывая, сбежал по ступенькам. Подождав минуту, Берни постучала в открытую дверь и вошла.

— Ты как раз вовремя, — сказал Хоффман. Он спрятал бумаги в древний сейф, вделанный в стену, и выключил настольную лампу. Затем пошарил в ящике стола и вытащил бутылку без этикетки, наполненную прозрачной жидкостью соломенного цвета. — Специальная партия от Диззи. Не знаю, кому из нас больше нужно выпить, тебе или мне.

— Я слышала ваши разговоры, — начала Берни. — И подумала, что ты должен это знать. Я видела эту чертову тварь, Вик. Помнишь фильм ужасов, где грибы, изменяющие свою форму, заполонили всю Эфиру? Так вот, она вроде них.

— Думаешь, я недостаточно волнуюсь?

— Нет, ты относишься к этому точно так же, как Маркус.

— То есть я угрюмая сволочь, которая в упор не видит свою женщину?

— Очень смешно.

Теперь Берни поняла, что Хоффман охвачен яростью и страхом. Он никогда не шутил.

— Послушай, я не знаю, сколько в океане миллиардов кубометров воды, но их там целая куча; последний раз мы видели Светящихся в Хасинто, а считать я умею. Либо у них есть определенная цель, то есть этот остров, либо они с самого начала здесь плавали. Одно другого не лучше.

— Согласна, — ответила она. — Третьего не дано. Но больше всего мне не нравится пропавший фрегат. И поскольку я знаю, что Треску — лживый подонок, имеющий неизвестные нам цели, думаю, что он кое-чего недоговаривает.

Они поднялись по кирпичным ступеням на сторожевой пост, расположенный на стене базы, возведенной несколько веков назад; в каменной нише можно было спрятаться от посторонних глаз. Со стены открывался вид на море, и сюда не забредали случайные люди.

Хоффман протянул Берни бутылку.

— Кстати, тебе придется пока остаться на базе, Берни. Прости.

У нее что-то сжалось внутри. Она поднесла к губам бутылку, сделала глоток самогона. Пойло слегка отдавало анисом.

— Надолго?

— Пока док Хейман не скажет, что ты готова участвовать в боевых операциях. — Он забрал бутылку. — Два взрыва за неделю. Говорят, Бог любит троицу.

— Ладно.

— Я думал, ты будешь в ярости.

— Прежде чем меня пустили на передовую, я несколько лет прослужила в тылу. Не слишком приятное занятие. — Она сделала второй глоток сивухи. Да, она была в ярости. Просто она еще не начала спорить всерьез. — И сейчас мне это тоже не понравится. Но если мне станет скучно, я всегда смогу пойти прогуляться.

— Ни черта подобного. — Хоффман схватил ее за руку слишком сильно. Это было не похоже на него. — Ты останешься на базе. Черт возьми, женщина, ты знаешь, что произошло с Маргарет. Я не смогу снова через такое пройти. Ты, черт побери, останешься здесь, чтобы я за тобой присматривал.

— Ты мог бы сказать мне это сорок лет назад.

— Ну не сказал. — На несколько мгновений он опустил голову, словно его больно укололо воспоминание о том, что он ее бросил. До сих пор он пытался обманывать себя, убеждал себя в том, что она уже почти забыла о тех временах. — Но говорю теперь.

Берни все это внезапно показалось забавным, и не только от самогона Диззи. Она хотела вытереть горлышко бутылки о рукав, прежде чем ее вернуть, затем подумала, что никакая бактерия не сможет выжить в этой жидкости. К тому же она уже подцепила от Хоффмана все, что только можно.

Но она все равно вытерла бутылку:

— Как сказал бы Бэрд, это просто классно.