Ужас (ЛП)

Ну разве он не Мистер Наблюдательность? Ну, да. Конечно. Он обладает почти сверхъестественной наблюдательностью. Иначе не смог бы втянуть ее в эту ситуацию.

— Это не так.

— Я все равно хочу услышать.

«Конечно, хочешь».

— Лиза не всегда была такой общительной, — призналась она, засовывая большие пальцы в петли ремня джинсов и раскачиваясь на каблуках. — Она была новенькой в средней школе, и у нее не было друзей. Кроме меня. Я стала ее первой подругой.

— До тех пор, пока она не стала светской бабочкой, а ты тихоней, — предположил Джейсон. — Интересно. И она осталась с тобой в друзьях из преданности? Нет. Может быть, из... жалости?

— Заткнись! — прорычала Вэл, внезапно шагнув вперед. — Ты... ты... ты не понимаешь, о чем говоришь. Так что просто заткнись к чертовой матери прямо сейчас!

Джейсон фыркнул.

— Господи, Вэл. Только не взорвись.

Она почувствовала, что краснеет.

— Ты...

— У меня есть преимущество, — продолжил совершенно отвратительно Джейсон, — на самом деле, я могу говорить все, что захочу, делать все, что захочу — в разумных пределах, конечно, и ты не сможешь меня остановить. Так что не искушай меня, Вэл.

Ее глаза привыкли к темноте за последние несколько минут, позволив увидеть слабые проблески закрытых дверей и понимающую ухмылку ее мучителя. Когда она снова заговорила, ее голос дрожал не от страха, а от ярости.

— Мы заключили сделку.

Джейсон оглянулся через плечо, и Вэл показалось, что она заметила, как у дальней стены шевельнулась тень. Но все закончилось прежде, чем она моргнула, поэтому не могла быть уверена.

— К счастью для тебя, я думаю, что ты забавная. Итак, как насчет того, чтобы выбраться из этого коридора? Знаешь, прежде чем кто-нибудь сделает неправильные выводы о нас.

«Я могла бы столкнуть его с лестницы», — подумала Вэл, дрожа от сдерживаемых эмоций. Я не буду, не смогу... но, боже, прости меня, я хочу.

Она ждала за его спиной, но Джейсон поднял руку.

— О нет, нет. Я не позволю тебе ударить меня дубинкой или чем-то еще сзади. Сначала дамы.

— Я не знаю дороги, — решительно сказала Вэл, потрясенная тем, что он так легко ее прочитал. Даже он сам знает, насколько отвратителен.

Или, может быть, она настолько предсказуема.

— Я проведу тебя, — сказал Джейсон. — Ты не должна так сердиться на меня. Ничего личного. Я просто использую эту ситуацию в своих интересах. Только не говори мне, что ты не сделала бы то же самое. Налево, сюда.

Вэл неохотно повернулась, из-за всех сил стараясь не оглядываться, и надеясь, что этот подонок не пялится на ее задницу.

— Уверена, что Гитлер и Сталин говорили то же самое.

Это заставило его рассмеяться, к ее большому раздражению и отвращению.

— Это игра, а не диктатура.

— Прямо как в шахматах? — Во всяком случае, так было с Гэвином. Победы и поражения, с людьми как простыми фигурами, которые можно обыграть — или взять силой. — Вся власть у одного человека. А еще отсутствие всяких моральных понятий. Логика, основанная исключительно на инстинктах, от чего никто никогда не сможет научить машины играть в шахматы.

Джейсон рассмеялся, и у нее возникло детское желание закрыть уши ладонями, пока он не остановится.

— Очень жаль, что ты не в нашей команде.

— Почему?

— Правильно, потом прямо. Потому что ты на самом деле довольно умна — в отличие от остальных своих товарищей по команде — и все же понятия не имеешь о преимуществе, которое у тебя есть... И ты даже не пользуешься им. — Он печально покачал головой. — Это жалко, действительно жалко. Какая пустая трата времени. Если бы ты использовала его правильно, ты могла бы много достичь.

— Тогда почему ты им не пользуешься? — рявкнул Вэл. — Что тебя останавливает? Обычная порядочность?

— Биология, — сказал Джейсон с явной ухмылкой.

Прежде чем она успела ответить на это загадочное заявление, они вошли в гостиную. Все было почти так же, как они оставили: стулья красного дерева, молчащий телевизор, недоеденная еда и восточный ковер — все на своих местах. По какой-то причине, которую она не могла объяснить, это казалось неправильным.

— Что ты имеешь в виду? В чем мое преимущество? — спросила она, обернувшись, только чтобы обнаружить, что Джейсон исчез. Без единого прощального слова он оставил ее в красивой, но жутко пустой комнате.

Одна. Наконец. Ей хотелось пить — во всяком случае во рту пересохло. Она налила себе чуть теплого напитка, который потягивала, осматривая гостиную. Тщательный обыск стульев не дал ничего, кроме ворса и десятицентовой монеты, которая, должно быть, выпала из кармана одного из игроков. Вэл была немного разочарована — она надеялась найти еще одну шахматную фигуру или, по крайней мере, какое-то указание на то, что она должна делать в этой игре, — но в основном она почувствовала облегчение, что свободна от этого мрачного, затененного коридора. И Джейсона тоже, если уж на то пошло.

Ей придется быть намного осторожнее с Джейсоном и определенно избегать гроссмейстера любой ценой — не то, чтобы она уже этого не делала, но он всегда, казалось, находил ее, когда она была одна. Как будто он следил за ней.