Ужас на крыльях ночи

Вернувшись в Москву, Петр начал работать над созданием лекарства. Слух о его изысканиях распространился среди коллег, и те осмеяли ученого. А вот руководство страны отнеслось к научной деятельности Владыкина серьезно. Петра Германовича вызвали с докладом, как тогда говорили, на самый верх, внимательно его выслушали, велели основать лабораторию и немедленно доставить в Москву того самого азиатского знахаря.

Первое распоряжение выполнили легко. В Павлинове за считаные месяцы возвели дома для лаборатории и семьи Владыкина, где он поселился вместе с женой Антониной и дочерью Ирой. А вот со вторым вышла осечка. Село располагалось в труднодоступном месте: весной-осенью дороги становились непроходимыми, а вертолету там не сесть. Когда погодные условия наконец позволили добраться до деревни, она оказалась пуста. Весь народ куда-то исчез, от домов остались одни головешки. Всю свою последующую жизнь Владыкин пытался получить то самое лекарство…

Леонов прервал рассказ, позвал официантку и заказал еще кофе.

– Думаю, его работа не имела успеха, – предположила я, когда девушка отошла от столика.

– Не совсем так, – возразил Леонов. – Опыты на крысах и других животных ошеломили и Владыкина, и тех, кто его патронировал. Дряхлые грызуны и собаки после уколов молодели на глазах, становились бойкими, веселыми, начинали играть друг с другом. После того как один четырнадцатилетний пес, умиравший от дряхлости, встал на лапы и прожил еще долго, побив все рекорды собачьего долголетия, было решено начать эксперименты на людях.

Глава 12

– На людях? – изумленно повторила я. – Кто же разрешил подобное? И кто мог согласиться стать подопытным кроликом?

Леонов взял у подошедшей официантки чашку.

– Думаю, на первый вопрос ответ очевиден. Да и на второй вроде тоже. Только объяви: «Я изобрел средство от старости, нужны добровольцы для испытаний», как к тебе бросится огромное количество желающих испытать его на себе.

– Но, если я правильно поняла, распространяться об этих разработках никто не собирался, – остановила я Федора. – Требовались люди, способные хранить тайну, которые не сообщат ничего даже ближайшим родственникам.

Федор быстро выпил кофе.

– Вы правильно описали проблему. Но ее удачно решили. Можете предположить, кого доставляли в лабораторию в тщательно занавешенных автобусах?

Я призадумалась.

– Сотрудников комитета госбезопасности?

– Горячо, – усмехнулся Леонов, – но неверно. Попробуйте еще раз. Даю подсказку: у реки два берега, правый и левый. Вы сейчас подплыли к правому, но оказалось, причалили не туда, вам надо на противоположную сторону.

– Преступников? – предположила я.

– В точку, – кивнул Федор.

– Чудесно! – воскликнула я. – Наверное, в проект включили тех, у кого было пожизненное?

– Приговоренных к высшей мере наказания, – сухо уточнил Леонов.

На секунду я онемела, а потом возмутилась:

– Серийных убийц? Маньяков-насильников? Садистов? Уму непостижимо! Владыкина не интересовало, как человек отреагирует на два-три укола, предполагалось длительное наблюдение за подопытными, в течение лет десяти-пятнадцати, а то и более?

– Опять угадали, – подтвердил детектив.

– Следовательно, особо опасным преступникам подарили жизнь, и в перспективе они могли прожить аж до ста пятидесяти лет? – вскипела я. – Их возили из мест заключения на автобусах. Неужели не опасались, что заключенные сбегут и вновь будут убивать? Им же терять нечего, два раза к одному человеку высшую меру применить нельзя!

Леонов снова поманил официантку и попросил:

– Принесите блюдо с пирожными. И, наверное, вам еще один чай, Виола?

– У меня навсегда пропал аппетит! – выпалила я.

– Ничего, вернется при виде сладкого, – пообещал Федор. И заговорил совсем по-свойски: – Не пыли, все не так ужасно, как тебе показалось. Серийных маньяков к эксперименту не привлекали. В советское время расстреливали не только уголовных преступников, но и тех, кто залезал в карман государства: цеховиков, фарцовщиков. За несколько дней до смерти Леонида Брежнева было возбуждено дело по обвинению директора московского гастронома № 1, известного жителям столицы как «Елисеевский», Юрия Соколова. Его осудили на смертную казнь и расстреляли. Но кое-кому повезло больше, чем ему. В газетах сообщали о приведении приговоров в исполнение, а преступники оставались живы и поступали в распоряжение Владыкина. Эти люди никого не грабили, не убивали, не насиловали. Сегодня бы их назвали успешными бизнесменами, они могли бы основать собственные фирмы, стать топ-менеджерами крупных компаний, но родились не в то время и ушли в область теневой экономики. Между прочим, кое-кто из нынешних олигархов начинал именно как фарцовщик, скупая около гостиниц у иностранцев жвачку, вещи, сигареты, валюту и перепродавая затем советским гражданам. Так что «кролики», которых возили в лабораторию Владыкина, не представляли опасности для жизни людей, они не были социопатами.

Я машинально схватила эклер с блюда.

– Уже легче. А теперь объясни, какое отношение исследования Владыкина имеют к ночному визиту вора в коттедж, снятый мною.