Ужас на крыльях ночи

Леонов взял «картошку».

– Ох, грешен, не могу отказаться от сладкого… Заметила, что мы в процессе разговора без напряга перешли на «ты»? Давай сохраним эту форму общения. Ладно, слушай дальше. В середине девяностых финансирование лаборатории прекратилось, Дом тишины опустел, здание стало потихонечку разваливаться. Петр Германович поселился в большом коттедже. Его дочь Ирина после окончания школы поступила в мединститут, где когда-то учился ее отец. Владыкин не писал научных работ, и в личной жизни дела у него шли плохо, он разругался с женой. Антонина Тарасовна со временем перебралась в маленький дом, отец и дочкой остались в большом. Кстати, Владыкин женился отнюдь не в юном возрасте, Ира родилась, когда ему перевалило за сорок, Антонина была моложе мужа, но девочку произвела на свет в тридцать пять. В две тысячи четвертом Владыкин умер, и почти сразу после его кончины Ирина покинула Павлиново. Где она жила, чем занималась, я так и не выяснил. В родные пенаты Владыкина вернулась пять лет назад, и тогда мать перебралась с насиженного места в московскую квартиру. Маленький коттедж стоял запертым, пока его не арендовала писательница Арина Виолова.

– Странно, что ни один папарацци не разнюхал про создание омолаживающего препарата и Павлиново не штурмовали орды журналистов, – удивилась я.

– В СССР желтой прессы не существовало, – улыбнулся Федор, – в начале и середине девяностых репортеры предпочитали строчить заметки о братках. Последняя научная работа Петра Германовича была опубликована до перестройки, потом он перестал информировать общественность, над чем работает. А где-то в девяносто четвертом-пятом, когда Дом тишины закрылся, Владыкин заперся в Павлинове. Выезжал в Москву лишь пару раз в неделю – он преподавал в столичном медвузе. Источник, близкий к семье профессора, сообщил мне, что к нему домой регулярно приезжал только один человек, по имени Олег, вроде он был его учеником.

Федор отодвинул пустую чашку.

– Ты в курсе, что я пытаюсь защищать невинно осужденных?

Я кивнула.

– Действую по просьбе родственников, – продолжил детектив. – Но сначала дотошно проверяю дела. Сын, дочь, муж, жена для близких всегда прекрасные люди, ангелы во плоти. Знаешь, какую фразу первой произносят мать-отец, когда в дом вваливаются полицейские с ордером на обыск?

– «Вы ошибаетесь, наш ребенок не способен никому причинить зла, он замечательный», – мрачно ответила я. – Самые близкие люди, как правило, последними узнают о преступлениях, совершенных родным человеком.

– Вот-вот, – согласился Леонов. – Поэтому я тщательно изучаю материалы и беру под опеку только тех, кто на самом деле пострадал от полицейского произвола или является жертвой чьего-то злого умысла. Ты меня слушаешь?

– Очень внимательно, – удивилась я вопросу.

Леонов потянулся за безе.

– Сидишь, не перебиваешь… Обычно женщины иначе себя ведут. Ладно, излагаю дальше.

Я покосилась на пирожные, задушила тихий внутренний голос, велевший слопать очередной эклер, и опять превратилась в слух.

…Некоторое время назад к Федору обратилась Галина Куракина, которая рассказала ему странную историю.

Галина была любовницей Леонида Максимова, главного редактора и владельца малопопулярного журнала «Исторические анекдоты». Издание раскупалось плохо, подписчиков у него было кот наплакал, но оно уверенно держалось на плаву. Почему? На этот вопрос имелся простой ответ:

Максимов был женат на Вере Михайловне, владелице сети клиник красоты. Супруга обожала Леонида и финансово поддерживала его детище. Более того, ранее Леня был простым сотрудником «Исторических анекдотов», но Вера выкупила журнальчик у прежнего владельца и подарила его любимому.

Леонид состоял в браке первый раз, Вера Михайловна третий, от прежних супругов у нее было двое сыновей, Степан и Глеб. Степа, мальчик-мажор – нигде не работал, без зазрения совести гулял на деньги, полученные от богатой доброй мамы, и вечно влипал в мелкие неприятности. Его не раз задерживали пьяным за рулем, за драки в клубах, но едва красавец оказывался в обезьяннике, как будто из-под земли выскакивал Илья Ильич, адвокат родительницы, с туго набитым портфелем, и двери темницы волшебным образом распахивались. Пленник выходил на свободу и принимался куролесить с удвоенной силой. Глеб же был другим – окончил школу с золотой медалью, институт с красным дипломом, не пил, не курил, сидел дома, читал книги.

Супруги Максимовы всегда появлялись вместе на разных светских мероприятиях, которые Вера Михайловна, в связи со своим бизнесом, была обязана посещать. Пара ходила на театральные премьеры, не гнушалась забежать в кино. Снимки счастливой семьи мелькали в модном глянце.

Но видно не все шло гладко, потому что Леонид завел любовницу. Причем та была не гламурной красоткой, а простой, ничем не примечательной продавщицей одного из бутиков, где Максимов покупал обувь. Галина – хорошая женщина, разбивать чужую семью она не собиралась, деньги из Леонида не выкачивала, ей лишь требовались любовь, нежность, ласковые слова.