Ужас на крыльях ночи

– Ладно, – кивнула я, – пусть твоя Нина договаривается о встрече через полтора часа.

– А голубое платье? – забеспокоился Федор.

– На мне юбка такого цвета, – улыбнулась я. – Правда, футболка белая, но в моей машине висит голубой хлопковый пуловер, я переоденусь в один миг.

Глава 16

– У вас очень уютная гостиная, – сказала я, усаживаясь в громоздкое кресло, обитое гобеленовой тканью.

Хозяйка квартиры опустилась на диван.

– Рада, что вам понравилось.

– Поговорите подробненько, – засуетилась Бекетова, – а мне пора бежать. Олечка Ивановна, звякните после того, как с Виолой пообщаетесь.

– Непременно, – пообещала Харова. – Хорошего вам дня, Нина, я провожу вас до лифта.

– Не забудьте объяснить Виоле, по какой причине обратились в «Семью», – проинструктировала клиентку Бекетова, выходя в коридор.

Я молча наблюдала за матерью Елены. С виду она самая обычная пенсионерка, давно махнувшая на себя рукой. Ольга Ивановна не закрашивает седину, не пользуется косметикой, одета в недорогое платье, не носит ювелирных украшений. Но если знать, что она только что устроила мне получасовой допрос, задавая странные вопросы, вроде: «Если сложить номер вашей квартиры и дома, получим четное или нечетное число?», то удивляться нечему.

Проводив Нину, Ольга Ивановна вернулась в гостиную, достала из стенки несколько листков и протянула их мне.

– Почитайте, там указан мой диагноз и есть результаты анализов. Если потребуется, я дам вам координаты своего лечащего врача. Обслуживаюсь в районной поликлинике, доктора там хорошие, но очереди к ним слишком длинные. Если мы подпишем договор, я хотела бы лечиться в коммерческой клинике. Не бойтесь, долго я не проживу. «Семья» тщательно проверила состояние моего здоровья, сотрудники агентства убедились, что я не мошенница, все справки подлинные.

– Я не подозреваю вас в жульничестве, – невозмутимо отреагировала я, – но мы встретились впервые, поэтому я вынуждена задать несколько вопросов.

Харова не занервничала.

– Конечно. Дело касается денег, вам придется меня содержать, вы должны знать перспективу. Может, сначала посмотрите квартиру?

– С удовольствием, – улыбнулась я и встала.

– Вы тапочки сняли, – заботливо напомнила Ольга Ивановна.

Я сделала вид, что смутилась, и забормотала:

– Не сочтите меня за дурочку, не всем понятны мои привычки… Но на шлепках, которые вы мне предложили, шесть ремешков. Число дьявола! Лучше я босиком похожу.

Ольга Ивановна покраснела.

– Шесть ремешков? Вы уверены?

– Сами посчитайте, – вздохнула я и подняла шлепанцы. – Вот, смотрите… Я не люблю эту цифру.

Харова схватила сланцы и убежала. Вернулась она с толстыми шерстяными носками.

– Вот, надевайте. Не дай бог, простудитесь. Я выкинула ужасную обувь. И как я не заметила, что на тапках шестерка? Представляю, как вам было в них плохо. Очень рада встретить человека, который с тобой на одной волне. Виолочка, дорогая, начнем со спальни… – частила хозяйка квартиры.

Через полчала мы очутились на кухне, и Ольга Ивановна засуетилась.

– Сейчас я тебя чайком угощу, с мятой и чабрецом.

– У вас прекрасная квартира, – искренне похвалила я жилье. – Просторная, с двумя лоджиями, восемнадцатиметровой кухней, подсобными помещениями, огромным холлом, санузлом, мебель новая. Ольга Ивановна, вы кажетесь обеспеченным человеком, зачем вам я?

Хозяйка осторожно налила в чашку светло-желтую жидкость.

– Всю жизнь служу домработницей, и мне как-то везло на людей, хозяева попадались приличные, я видела от них только добро. Был такой врач Семенов. Игорь Михайлович богатый человек, но одинокий. Я у него не один год убиралась. Он оставил мне все свое имущество, денег хватило вот на эту квартиру. Теперь каждый вечер я в молитвах его поминаю. Я ведь с детства в коммуналке ютилась и всегда мечтала иметь свою ванную и кухню, ходить по коридору в чем хочу, мыться когда пожелаю, а не по расписанию. Жаль, Лена этого не увидит.

Я уцепилась за возможность повернуть разговор в нужную мне сторону.

– Лена? Это ваша родственница?

– Дочка, – грустно ответила Ольга Ивановна. – Она трагически погибла, ее убил хозяин дома, в котором Елена убиралась. Семьи у дочери не было, вот я и осталась одна.

– Ужасно! – воскликнула я. – Очень вам соболезную. Надеюсь, преступника сурово наказали?

– Не получилось, – поморщилась Ольга Ивановна. – Мерзавец умер почти сразу после суда. Пейте чаек, он с мятой и чабрецом.

– Можно руки помыть? – спросила я.

– Конечно, – радушно разрешила Ольга Ивановна. – Помните, где ванная?

Я быстро отправилась в санузел, открыла кран с водой, позвонила Федору, потом на самом деле ополоснула руки, вернулась на кухню и продолжила расспросы о Елене. Ольга Ивановна спокойно рассказывала о дочери, но не упомянула фамилию Максимова и ничего не сказала ни о Вере Михайловне, ни об ее сыновьях Степане и Глебе.