Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

Из удобного прохода между домами мы с де Гранденом наблюдали за дверью дома Лейлы. Часы на здании муниципалитета пробили семь. В замешательстве, граничащем со страхом, фрейлейн Мюллер поднялась по ступенькам особняка и робко позвонила в дверь. Как только черный карлик впустил ее, де Гранден перебежал через улицу к черному лимузину, припаркованному у дома Лейлы. Мгновение он возился с бензобаком автомобиля, затем поспешил обратно и приковал свой взгляд к двери, за которой исчезла фрейлейн Мюллер.

Нас не заставили ждать. Почти сразу, как француз возвратился в засаду, большая дверь распахнулась, и показалась Лейла с маленькой австрийской девушкой. Они спустились по лестнице и сели в автомобиль. Раздалось гудение, рокотание и злобный свист мотора, и автомобиль умчался по улице с удивительной скоростью.

– Быстрей, друг мой Троубридж, к автомобилю! – Де Гранден схватил меня за руку и потащил на улицу. – Поспешим! Нам надо за ними!

Я посмотрел вслед отъехавшему автомобилю и покачал головой.

– Нет шансов, – заявил я. – Они едут более тридцати миль в час и еще наберут скорость. Мы не сможем следить за ними на моем маленьком драндулете.

– Друг мой, – отвечал француз, запихивая меня в автомобиль. – Жюль де Гранден не дурак. Думаете, он весь день проспал? Regardez-vous!

Драматическим жестом он показал на шоссе перед нами. Я мигнул с удивлением и усмехнулся, оценив его стратегию. За уехавшей машиной по дороге тянулся ряд ярких точек. Теперь я понял, что де Гранден сделал с этим автомобилем в ожидании выхода Лейлы. Он прикрепил к бензобаку баночку с яркой краской с маленьким отверстием, из которого на шоссе разбрызгивалась краска каждые тридцать или сорок футов.

Преследование продолжалось через город, по проселочным дорогам, по холму и виадукам, мимо болот, лесов и несжатых полей. Прибор зафиксировал сорок пять, шестьдесят, шестьдесят пять миль, прежде чем преследуемый автомобиль резко свернул с шоссе на частную дорогу и въехал в высокие кованые ворота.

– Eh bien, – сказал де Гранден, – мы, конечно, приехали, но где это мы?

Мы припарковались позади небольшой сосновой рощи и отправились на разведку. За решеткой высоких железных ворот, преградивших нам путь, мы увидели аллею вечнозеленых деревьев, перешептывающихся как на кладбище, за которыми просвечивались покрытые плющом стены и белые колонны большого строения колониального типа.

Де Гранден потряс ручку ворот, подтверждающую нашу уверенность в их надежности.

– Было бы мудро не проверять эту решетку, друг мой Троубридж, – решил он, осмотрев ворота. – Видимость больно хороша, и мне не хочется быть мишенью для пуль. Посмотрим, какие возможности предоставят нам стены.

Мы отошли от входа и отправились по мягкой траве вдоль стены, подыскивая удобное место для карабканья.

– Почему бы не здесь? – предложил француз, остановившись у места, где плющ был наиболее толстым. – Я пойду первым, а вы постойте на страже.

Он засучил рукава жакета, оттолкнулся и начал взбираться по лозе и кирпичным выступам.

– Быстрей, друг мой Троубридж, поднимайтесь, – обернулся он ко мне сверху. – Мы под наблюдением!

С пистолетом в руке он настороженно присел, когда раздались легкие, едва слышные шаги кого-то, продвигающегося по ковру из опавших листьев.

– Dieu de Dieu! – тихо хихикнул он, когда из чащи появился незнакомец. – Киска!

Большой черно-белый кот, возвращающийся с охоты или с ночных любовных игр, шагнул из подлеска. Его хвост гордо махал в воздухе, а любознательные зеленые глаза смотрели по сторонам. Создание остановилось у стены, собралось и прыгнуло наверх с кошачьей грацией, уцепилось за плющ и изящно поднялось на вершину стены, замерло, прежде чем прыгнуть во двор.

Де Гранден вышел из своего укрытия и собрался последовать за кошаком, но отшатнулся с криком ужаса: кот испустил истошный мучительный вопль, его шерсть встала дыбом, и он упал к нашим ногам, дрожа и подергиваясь.

– Sacré sang d’un païen! – пробормотал француз, подползая вперед и обследуя неподвижного кошака в свете электрического фонарика. Тот был мертв без всяких следов ран. – Гм, par la barbe d’un petit bonhomme! – вымолвил он, протягивая руку, чтобы погладить ощетинившуюся шерстку мертвого животного. Под пальцами француза раздалось потрескивание и показались крошечные искорки.

– О? Как интересно! Видимо, вот так! – воскликнул он, поднялся и поспешил туда, где был спрятан наш автомобиль, порылся под сиденьем и вытащил резиновые непромокаемые шторки. – Mordieu, друг мой, – заявил он с одной из своих волшебных усмешек, кинув шторки на заросли, – полагаю, наконец-то эти шторки хоть для чего-то пригодятся!

Снова поднявшись на стену, придерживаясь одной рукой за плющ, он бросил прорезиненную ткань на верхушку стены и стал медленно подтягиваться, стараясь не прикасаться ни к чему, не прикрытому автомобильными шторками.