Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

Как терьер на запах, де Гранден поспешил вперед, склоняясь, время от времени, под гнущимися от дождя и ветра ветками вечнозеленых растений, а затем припустил еще быстрее.

– Вы знаете это место, друг мой Троубридж? – спросил он во время одной из своих коротких остановок.

– Лучше, чем хотелось бы, – признался я. – Я был здесь несколько раз на похоронах.

– Хорошо! – сказал он. – Тогда вы можете сказать мне, где – как вы это говорите? – кладбищенский морг?

– Там, почти в центре парка, – отвечал я.

Он понимающе кивнул, а затем продолжил свой маршрут почти бегом.

Наконец мы добрались до приземистого мавзолея из серого камня, и он подергал одну из тяжелых дверей за другой.

– Не здесь! – разочарованно объявил он, когда каждая из металлических дверей мавзолея бросила вызов его усилиям. – Кажется, мы должны искать в другом месте.

Он побежал к открытой площадке, предназначенной для парковки похоронных машин, бросил быстрый оценивающий взгляд, пришел к решению, и отправился, как бегун по пересеченной местности, по извилистой дороге, которая привела к длинному ряду семейных гробниц. У каждой он останавливался, дергал входную металлическую решетку и вглядывался в мрачный интерьер с помощью карманного фонарика. Мы посещали гробницу за гробницей, пока мое дыхание и терпение не было исчерпано.

– Что за ерунда? – спросил я. – Что вы ищите…

– То, что боюсь найти, – выдохнул он, светя вокруг фонариком. – Если мы не найдем… ах, посмотрите, друг мой, – что там видно?

В узком конусе света от его электрического фонарика я разглядел темную фигуру, лежащую на ступенях мавзолея.

– Ка… кажется, это человек! – воскликнул я.

– Надеюсь, да, – ответил он. – Возможно, мы нашли его труп, но… а? Он все еще дышит!

Взяв у него фонарик, я зафиксировал луч на неподвижном теле, вытянутом на ступенях гробницы – это был тот самый молодой человек, покинувший кафе со странной женщиной. На его лбу была глубокая рана, как будто его сильно ударили каким-то тупым предметом, – например, дубинкой.

Де Гранден быстро и ловко пробежался руками по телу парня, проверил пульс, наклонился к груди.

– Он жив, – объявил он в конце своего осмотра, – но его сердце мне не нравится. Давайте заберем его, друг мой.

– А теперь, mon brave, – потребовал он через полчаса после того, как мы возродили мужчину к жизни нюхательной солью и холодными примочками, – возможно, вы будете любезны поведать нам, почему вы оставили живых и объединились с мертвецами?

Пациент сделал слабую попытку подняться со смотрового стола, но не смог и лег обратно.

– Я думал, что я мертв, – признался он.

– Гм, – де Гранден пристально на него посмотрел. – Вы еще не ответили на наш вопрос, юный мсье.

Парень сделал вторую попытку подняться, на его лице появилось мучительное выражение, его рука взметнулась к левой груди, и он откинулся назад, полусидя.

– Быстрей, друг мой Троубридж, где амилнитрит? – спросил де Гранден.

– Там, – я махнул рукой на аптечку. – В третьей бутылке вы найдете трехграммовые капсулы.

Через мгновение он достал жемчужные маленькие гранулы, раздавил одну в носовом платочке и поднес к ноздрям потерявшего сознание парня.

– Ах, так лучше, n’est-ce-pas, бедняжка? – спросил он.

– Да, спасибо, – ответил тот, глубоко и облегченно вздохнув, – намного лучше. Откуда вы узнали, что мне дать? Я не думал…

– Друг мой, – прервал его француз с улыбкой. – Я практиковал лечение стенокардии, когда вы еще не могли думать. Теперь, если вы достаточно восстановлены, скажите, пожалуйста, почему вы покинули Café Bacchanale и что произошло после этого. Мы ждем.

Медленно, с помощью де Грандена с одной стороны, и меня – с другой, молодой человек спустился со стола и сел в кресло.

– Я – Дональд Рочестер, – сказал он, – и это была моя последняя ночь на земле.

– А? – пробормотал Жюль де Гранден.

– Шесть месяцев назад, – продолжал молодой человек, – доктор Симмонс сказал мне, что у меня стенокардия. Моя болезнь оказалась довольно запущенной, когда он поставил диагноз, и он дал мне немного времени на жизнь. Две недели назад он сказал мне, что мне посчастливилось прожить месяц, но боль стала более серьезной, а атаки – более частыми; поэтому сегодня я решил устроить себе последнюю вечеринку, а затем вернуться домой и быстро и легко уйти из жизни.

– Черт! – пробормотал я. Я знал Симмонса, напыщенную старую задницу, но первоклассного диагноста и доброго сердечного человека, хотя часто жесткого со своими пациентами.

– Я заказал такую еду, какую мне не разрешали есть последние полгода, – продолжал Рочестер. – И только начал наслаждаться едой, когда… когда увидел, что вошла она. – Он перевел взгляд с де Грандена на меня, будто ожидая большего понимания от земляка. – Вы тоже ее видели? – Выражение почти религиозного восторга отразилось на его лице.

– Прекрасно, mon vieux, – ответил де Гранден. – Мы все ее видели. Рассказывайте дальше.