Ужас по средам

Сидя на импровизированной постели, он вцепляется в бабулю и не может понять, зачем она все это сочиняет: никакой няни давно уже нет. Леди с первого этажа, которая раньше присматривала за ним по средам, переехала еще несколько месяцев назад. Почему она не говорит этому Стэну правду? И что такое «предупреждение»? Если предупреждение делают кому-то в школе, то это плохо. Тимоти всегда сначала получает предупреждение, а потом его отправляют к директору.

– Это запрещено правилами, Марта, ты же знаешь. У нас нет специальной страховки. Вдруг с мальчиком что-то случится, пока он без присмотра? Греха потом не оберешься. Расследование начнут, такой ад устроят, мало не покажется.

– Но ведь это всего один раз. Ситуация действительно чрезвычайная. Пожалуйста, Стэн, не говори никому. Он хороший мальчик.

– Марта, ночью я отвечаю здесь за все. Я не могу такое позволить. Не хочу расстаться с работой. Ты должна была позвонить и объяснить, что произошло.

– Я и так хожу по тонкому льду, Стэн. Начальство хочет, чтобы я работала две ночи в неделю, по расписанию, как все остальные, и делает для меня исключение лишь временно. Если они узнают…

– Ладно. Давай мы поступим вот как… – Стэн закрывает дверь и наконец говорит тише. Он долго молчит, глядя в пол, как будто задумавшись.

– В общем, на этот раз я скажу, что ты заболела. Пришла на работу, и вдруг у тебя открылась рвота. Ротавирус подцепила. И я отправил тебя домой, потому что боялся, как бы постояльцы не заразились. То есть я тебя прикрою… но только на этот раз. Сейчас ты отведешь мальчика домой, и это никогда больше не повторится. Понятно? Я даю тебе шанс, но это в последний раз.

– Ты чудо, Стэн. Спасибо тебе огромное. Обещаю, это никогда не повторится. – Бабушка встает, собирает с пола подушки, сворачивает одеяла. – Собирайся. Идем домой.

Он тоже встает и берет рюкзак, глядя то на Стэна, то на бабулю. Потом тянет ее за руку; она наклоняется к нему, и он шепчет, что очень хочет писать, а она отвечает, что ему придется потерпеть, пока они выйдут, и сделать свои дела в саду, потому что здесь их никто не должен видеть.

Он стоит, смотрит на Стэна и терпит.

Глава 15 ЭЛИС

Я вижу небо – наверное, лежу на земле. Визг все еще рвется из моего горла, но Мэтью уже держит меня за руки и говорит, чтобы я не трогала лицо.

– Воды! Вон тот кувшин! – кричит он людям, которые сидят за уличным столиком кафе неподалеку от нас. – И «Скорую». Позвоните в «Скорую»…

Ловя воздух ртом, я вся съеживаюсь в предчувствии боли, когда Мэтт берет кувшин и начинает медленно лить воду мне на лицо. Вода ледяная, так что я снова вздрагиваю, почти так же сильно, как в тот момент, когда я почувствовала первое прикосновение ледяной струи, вырвавшейся из рук проносившегося мимо мотоциклиста. От страха перед дальнейшими событиями взгляд начинает метаться, и я ничего не могу с этим поделать. Что же будет – боль и ожог? А как же мое лицо? Мое зрение? Что я теперь буду видеть в зеркале? Уродину? Все зависит от того, как быстро подействует кислота…

– Закрой глаза, Элис. Не открывай. – Это говорит Мэтью и снова льет мне воду сначала на левый глаз, потом на правый.

Но я себя не контролирую. Я вцепляюсь в предплечья детектива и стискиваю изо всех сил, так что мои руки двигаются в такт его движениям, когда он поднимает кувшин. А еще я нарушаю запрет и открываю глаза, просто чтобы проверить, способна ли я видеть. Ох, какое облегчение. Я вижу небо. Хилл требует у кого-то еще воды.

– Еще кувшин. А лучше два. И побыстрее, пожалуйста.

Он льет и льет ледяную воду мне на лицо, и это работает. Я снова закрываю глаза. Боли я не чувствую. Ледяная вода всегда так действует на ожог. Интересно, сможет ли она нейтрализовать последствия, и если да, то насколько?

– Все в порядке, Элис. Все будет хорошо. Я здесь. Все будет нормально. – Мэтью говорит так спокойно, что мне просто не верится. И как у него так получается? Ни суеты, ни паники. Полицейская выучка сказывается?

Я вновь открываю глаза и понимаю, что он очень внимательно всматривается в мои черты. Мне хочется плакать – наверняка он видит сейчас, что происходит с моим лицом. Наверное, кожа меняется. И тут он перестает поливать меня водой и хмурится.

– Нет-нет! Не останавливайся! – почти скулю я. Страшно даже представить, что сейчас будет. Без воды ожог начнет гореть, а я до жути боюсь боли…

– В этом нет необходимости, Элис. Это не кислота, точно не кислота. С тобой все в порядке. Ожога нет. Кожа ничуть не пострадала.

Я вижу, как у него поникают плечи, сама отпускаю его руки и лежу очень-очень тихо, только взгляд по-прежнему мечется, пока мозг переваривает новую информацию.

Это не кислота.

Мэтью продолжает пристально изучать мое лицо, а затем прикасается к нему пальцами – сначала слегка, потом с небольшим нажимом.

– Это обычная вода, Элис. Просто вода. Он брызнул в тебя водой, а не кислотой, – отрывисто произносит Мэтью, после чего опускается прямо на тротуар рядом со мной, запускает обе руки в волосы и часто, с присвистом дышит.