Ужас по средам

– Все уже под контролем. Она сейчас беседует с матерью. И с психикой у нее все в порядке, просто она чувствует себя несчастной.

– Ты поэтому так ворковал с ней по телефону?

– Ничего я не ворковал, Дженни. Просто проявлял заботу, – сказал он изменившимся голосом и поглядел на меня так, словно хотел добавить, что у меня нет сердца. – А как я, по-твоему, должен был себя вести? Сказать ей «отвали, иди режь себе вены»?

Я принялась расхаживать по кухне, пытаясь собраться с мыслями. Я и так расстроилась, а тут еще Алекс пытается выставить меня виноватой.

– Она что, пугала тебя самоубийством? Грозила наложить на себя руки? Ну тогда тем более надо звонить ее родителям, в социальную службу или хотя бы лечащему врачу. Есть же какие-то правила поведения в таких случаях?

– Есть, конечно. Я и сам думал этим заняться. Но я же тебе говорю, сейчас с ней ее мать. Она заметила, что дочь рыдает в трубку. Так что теперь бедняжка под присмотром. Обещала все рассказать матери. Та ей поможет.

– А если не расскажет? Что, если она все придумала? Что, если она сделает сейчас с собой что-нибудь страшное, а твой номер – последний набранный в ее телефоне?

– Да ничего страшного не случится. Просто молоденькая девушка слегка поддалась эмоциям. К тому же сейчас с ней мать. Я беспокоился, пока она была одна, а теперь с ней все будет в порядке. Так что не драматизируй…

– Что?! Я? Драматизирую? Господи, Алекс…

И тут мы разругались в пух и прах. За все время, что мы прожили вместе, у нас никогда таких скандалов не было. Он обвинял меня в бессердечии, а я орала в ответ, что он наивный и безответственный. В конце концов он согласился позвонить матери девочки и удостовериться, что та действительно в курсе происходящего. Я слышала обращенные к ней слова и немного успокоилась.

Позже мне придется во всех деталях пересказать полиции и тот эпизод, и нашу последующую ссору. Та пятнадцатилетняя ученица окажется первой несовершеннолетней, которую Алекс соблазнил, а затем бросил, причем я не имела об этом ни малейшего понятия. Мать девочки ничего не знала о травме, которую получила ее дочь. В тот день, когда мы с Алексом поссорились, женщина была на работе и ни с кем по телефону не разговаривала. То есть он просто сделал вид, что позвонил ей.

А я, до смерти напуганная и обозленная, ничего не заметила. В моих глазах Алекс вел себя ужасно глупо. Меня беспокоило, что девочка могла и впрямь втрескаться в него по уши, учинить какую-нибудь глупость и посадить на его репутацию такое пятно, от которого он всю жизнь не отмоется. Я боялась, что, послужив неуравновешенной юной особе жилеткой, он дал ей повод надеяться на развитие отношений, а когда этого не случится, девица обвинит его во всех смертных грехах, а то и, чего доброго, покончит с собой.

И я в недвусмысленных выражениях потребовала от него, чтобы он перестал давать ей уроки.

Алекс тут же согласился и обещал впредь быть осторожнее. Позже я испытала унижение, осознав степень своей доверчивости. Но тот эпизод стал лишь маленькой каплей в море стопроцентной надежности Алекса, его здравомыслия, верности и, главное, любви ко мне. У меня не было никаких причин подозревать его в нечестной игре, и никогда, даже в самых диких фантазиях, я не смогла бы заподозрить, что он будет изменять мне с малолетками.

Когда потом я вспоминала ту сцену и во всех подробностях описывала ее полиции, то чувствовала себя идиоткой. Но тот случай и в самом деле был единственным темным облачком на безмятежном небосклоне наших с Алексом отношений. К тому же он сумел так преподнести нашу размолвку, что в конце концов виноватой ощутила себя я – за свою черствость.

Правда же состояла в том – знаю, это прозвучит безумно, – что я и впрямь переживала за репутацию Алекса. Я злилась, потому что боялась – а вдруг эта девчонка станет для нас проблемой. Меня бесила излишняя, как мне казалось, доброта Алекса и его наивность, доходящая едва ли не до самопожертвования.

Глава 21 ОН – ПРЕЖДЕ

После истории со Стэном и домом престарелых прошла неделя, и снова наступила среда. Уроки тянутся вечность, но он совсем не против. Наоборот, подольше бы пробыть здесь.

Он смотрит в окно на облака. Днем, на математике, он так засмотрелся, что даже учительница рассердилась. Но он услышал ее голос, только когда она громко окликнула его по имени. Мисс Хендерли ждала, что ученик ответит на вопрос, но беда в том, что вопроса-то он не слышал. Мечтал о том, как сидит на облаке рядом с мамой, – до чего же жалко, что она умерла, и вообще, как было бы здорово, будь у него нормальные родители, как Джим и Хелена.

– Я не знаю, – честно признаётся он.

Весь класс смотрит на него, и один за другим ученики начинают смеяться: если он не знает, значит, не знает и никто другой. Он всегда первым решает все задачки.

– Ну хватит, – сердито обрывает веселье мисс Хендерсон. – Перестаньте отвлекаться. Слушайте внимательно.