Ужас победы

Молодец хлопец, во все стороны пасы дает!

– Зовут ее Буква.

– Как? – нагнулся я в сторону, где Жоз стоял.

– Буква вроде… – он пробормотал.

Кир продал? Сказал, что я люблю?

– И мы надеемся, что именно на Букве, – голос звенел, – он доедет до полной своей…

…гибели…

– …победы!

Ну, это другое дело!

…Оказывается – не все еще.

– Эту красавицу, – видимо, она уже показалась в кадре, – сегодняшний и, мы надеемся, завтрашний хозяин нашего края Сергей

Васильич Ездунов подарил нам, нашей детской конно-спортивной школе…

Но?

– Но мы решили подарить ее…

Голос его звенел уже где-то в поднебесье – похоже было, он сам сейчас взлетит!

– Мы решили подарить ее…

Снова пауза.

…нашему Великому Слепому?..

– …нашему Замечательному Гостю! Именно ему мы обязаны тем, что к нам пришла Свобода! Его борьба, его страдания не пропали даром!

И не случайно именно он стоит сейчас на этой трибуне плечом к плечу с Сергеем Васильевичем Ездуновым, отцом и кормильцем нашего края!

Да уж, не случайно! Это точно!

– И пусть первым Всадником Свободы станет именно наш гость, нашедший время посетить места своей славы!

Зарапортовался хлопец!

– Подведите Букву!

А вот это уже конкретно. Но что – я так и поеду вслепую? Далеко не ускачешь.

– И именно сейчас мы снимем с его глаз повязку, чтобы он увидел…

Что увидел-то?

– …нас, продолжателей его дела.

Далеко пойдет!

– И, может быть, Небо… И, может быть, Всевышний в трудах своих…

Все-таки замахнулся.

– Заметит и это знаменательное событие и прольется на нас долгожданным и благословенным дождем!

Свист и аплодисменты приблизительно равной силы.

– …заметит нас, предателей его дела, – пробормотал я.

Ну? Что? Вообще хорошо. Но душно. Упрел.

– Ну… давайте, Сергей Васильич, – прошептал бойскаут.

Грубые пальцы зашарили у меня на затылке, и вот – спала пелена!

Некоторое время я стоял зажмурясь… Чего-то, оказывается, все-таки боюсь?.. А вдруг?.. Но никаких “вдруг”, естественно, не случилось.

Пополам – аплодисменты и свист. Причем одни и те же и хлопали, и свистели.

Ну давайте действительно глянем – ху из ху? Лицо болело и чесалось.

Вплотную с моим оказалось почему-то небритое и сильно пьяное лицо Ездунова… То-то он в своей речи со словом “совесть” никак распутаться не мог. Никакого Божьего дуновения в мой потный лоб, естественно, не последовало – хорошо, хоть не плюнул!

Зато над высокими трибунами, закрывая небо, реял плакат… То-то я контакт с небом не могу установить! Там Ездунов стоял красивый и гордый, в простонародной косоворотке, за ним простирались долины, цветущие поля, табуны лошадей и тут же бодро дымящие заводы, а вот это с краешку… ей-ей, стоит стройная баллистическая ракета, и двое матросиков в робах зачем-то драют ее до блеска – чтобы, очевидно, она понравилась там, куда они ее сейчас пошлют. Ничто, в общем, не забыто. Но самое главное – мы!

По обеим сторонам от Ездунова стояли мы, сцепив с ним поднятые руки: слева я, почему-то еще с вафельным полотенцем на морде

(так, наверное, проще было рисовать), справа – МБЧ, в рясе и монашеской шапочке, как в лучшей из своих ролей, олицетворяя собой связь краевого лидера и с искусством, особенно с важнейшим из всех искусств, и в то же время – с религией, о чем несомненно свидетельствовал монашеский наряд Маленького Большого Человека, и также, несомненно, и с пьянством, что тоже немаловажно: взгляд его слегка был затуманен, но лучист. Прелестная троица! По животам нас обвевает лента с надписью: “Старый конь бороды не испортит!” Понятно кто.

Затем я обратил свой взгляд к земле, точнее – к нашей трибуне…

Это, что ли, наш юный барабанщик с ангельским голосом? Я был потрясен! Во-первых, если он ангел, то почему в темных очках?

Во-вторых, на вид ему лет тридцать, да еще подозреваю, что он моложаво выглядит. Так что во чреве том, которое я защищал от сил реакции, он никак не мог быть – разве что находился там уже двадцатилетним. А главное… не мог я Это защищать!

– Ну! – уставясь на меня черными окулярами, шепнул он.

В смысле: рожай!.. ктой-то тут обещал мелкий дождичек?.. не я!

Однако я честно поднял очи горбе. На небе ни облачка! Жара и пыль! Все правильно. Ни малейшего дуновения – как и следовало ожидать! Я виновато глянул на Петю… провалился его, как теперь принято выражаться, “проект”! Ну ничего, у него еще все впереди.

Главное – огромная база данных! Откровенный уже свист на трибунах!

– Футбол давай!

– Уезжайте… быстро! – брезгливо глянув на нас с Петей, прошептал юннат, то есть, тьфу, бойскаут.

Ездунов, как опытный политик, тут же мгновенно откололся от нас.

Как говорят сейчас – дистанцировался.

– А теперь, – заговорил он, простонародно улыбаясь, как бы вместе со всем народом презирая только что опозорившуюся публично “торжественную часть”, пытавшуюся “впарить” простым людям непонятную заумь, – мы переходим к более приятной части… нашего мероприятия.

“Ну сука!” – подумал я.

– Футбол! – рявкнул Ездунов. – Долина против Гор!

Восторг на трибунах! Вот оно как с народом-то надо: сперва кислое, а потом сладкое! Пьян, да умен!

– И открыть сегодняшний матч имеет честь… – проорал Ездунов.