Ужасный век. Том I (СИ)

Ублюдки проникли за ограду незаметно — может, наёмники оказались отвлечены тем скандалом. Или не было никакого скандала, а слышал Ангус именно сражение? Снаружи дворца никакого боя не вышло, там только перерезали часовых. Первая настоящая схватка состоялась именно здесь: уже за парадными дверьми, во внутреннем дворе.

Врагов много, это уже стало ясно — десятки. Может, полсотни. Или даже больше, раз они потеряли столько людей, но пробились дальше. Наёмники положили первых, кто оказался внутри: изувеченные тяжёлым оружием тела мураддинов напоминали развалившуюся поленницу.

Но потом подоспели новые противники, отрезали охрану от лестницы, зажали в углу. Там всё для парней в плащах и кончилось — кирасы со шлемами не помогли.

— Наверх!

Ангус мог не командовать: его маленький отряд и без того следовал за командиром. Твою-то мать: сержанты и солдаты в броне, а вот лейтенант с одним клинком наперевес! Так много не навоююешь, но что бы ни творилось наверху — нужно туда. Без малейшего промедления.

Первых противников Ангус увидел, когда бежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Сначала показалось, что трое или четверо смуглых мужчин собираются перекрыть ему путь, атаковать.

Однако мураддины пробежали мимо. Они отступали.

За ними, со слоновьим топотом и громыханием тяжёлых доспехов, нёсся Айко. Чернокожий здоровяк изрыгал проклятия на родном наречии и потрясал секирой: с лезвия разлетались веером капельки крови.

— Айко! Сюда!

Аззиниец тут же потерял интерес к бегущим.

— Пындоры! — он повёл могучей рукой, указывая сразу на всё вокруг. — Везде пындоры!.. Мураддин!..

— «Пидоры». — машинально поправил его лейтенант, хотя место и время для языковых уроков было слегка не подходящим. — Ты прав. Они самые.

Судя по звукам, яростный бой до сих пор кипел в дальней части дворца. Однако покои капитана и штабное помещение, напротив, находились рядом — там, где было тихо. И тишина нисколько не радовала. Ангус мотал головой туда-сюда, стараясь скорее определиться. От него ждали приказа.

Ясное дело, найти капитана — первая задача. Только где вернее искать?

— Где капитан? Там? — Ангус указал в сторону, откуда доносились крики и звон стали.

— Не знам. Не там, думам. Женщину ругал. Шёл спат.

Куча лишних подробностей: лейтенанту хватило бы жеста. Он и сам отдал приказ без слов, просто махнув рукой. Всемером они побежали по полутёмному изогнутому коридору, который вёл к покоям капитана.

Первым, кого наёмники встретили, оказался Лось: он лежал плашмя, зажимая глубокую колотую рану на шее. Кровь обильно текла между пальцев. Но стены и пол явно окрасило не только то, что вытекло из наёмника: хорошенько покромсать врагов он успел. Быть может, двоих или троих.

Телохранитель Шеймуса дышал быстро и шумно, взгляд его выпученных глаз помутнел. Лось пытался что-то сказать, но у него не получалось: только хрип.

— Капитан? Где?.. — Ангус и сам говорил не очень, дыхание успело сбиться.

Вопрос раненый понял и указать направление смог. Верное направление: Ангус не ошибся. Хоть что-то складывалось как надо.

— Не ссы, Лось, видал я раны хуже. «Ржавые» от таких не мрут. Эй, ты! — имена солдат вылетели из головы. — Помоги ему. Зови, если чо.

Лось только моргнул в ответ. Прозвали его так не за телосложение, хоть мужик был не из хилых, и не за здоровье. Просто нос и губища — прямо лосиные! Та ещё образина, однако Шеймус выбирал себе телохранителей не за красоту.

Если подумать — он и женщину выбрал явно за что-то иное.

На углу коридора замерли в нелепых позах два человека, за которыми тянулись длинные, размазанные красные следы. Наверняка те самые, кого ранил Лось: ушли говнюки недалече. Ангусу показалось, что один ещё жив — но не было времени ни проверять, ни добивать. Всё равно это уже не бойцы. А цель близка…

У распахнутых дверей капитанских покоев сидел Вальфри. На алебарду, которую наёмник продолжал сжимать, был насажен ещё стонущий мураддин: длинный шип до упора вошёл под рёбра. Это смертельная рана, осталась минута-другая. Раненый негромко булькал, и с каждым звуком из горла выливалась новая порция красного. Другой враг лежал рядом — с разрубленным до самой челюсти черепом.

Увы, но и старик в «ржавом» плаще своё отвоевал.

Остекленевшие глаза Вальфри выражали умиротворение. Один из немногих в отряде, кто видел усыпанное цветами Бахадосское поле. Один из считаных единиц, кто видел и кровь на снегу при Тагенштайне, и одноглазого маршала Фалькао, бросающего свою отрубленную руку в стирлингцев при Перепелином ручье. Да что там: последний, кто видел двух гвендлских мальчишек в той самой кособокой обозной телеге…

Достойный путь и красивый финал: вряд ли Вальфри, так и не вышедший даже в сержанты, мечтал умереть от старости. А на почести сейчас нет времени.

— Шеймус?

Ответа не последовало. Изнутри вообще ничего не было слышно. Ангус осторожно, ожидая засады или чего-то подобного, вошёл в гостиную. И то, что увидел в падающем через широкие окна лунном свете, было по-своему прекрасно.