Ужасы Фобии Грин

Фобия была в стороне. Фобия боялась приблизиться к людям, пусть даже и жила с ними на небольшом расчищенном пятачке посреди леса. Она не могла есть, и каша бессмысленно остывала. Наверное, ей, каше, было досадно, что она досталась такой дурёхе. Фобия подумала, что извиняться перед недоваренной перловкой очень глупо, поэтому виновато положила немножко еды себе в рот. Желудок тут же скрутило, тошнота подкатила к горлу. После непривычных физических нагрузок организму не хватало сил переваривать еду.

С утра Фобия доила Киску. Сама, своими руками. Потом бегала вокруг лагеря под насмешливые комментарии Креста. Потом были уроки, а потом пришлось полоть грядки. Вечерние тренировки выжали остаток скудных сил. И за этот ужас отец заплатил безумные деньги — в три раза дороже пребывания в самой дорогой клинике.

Вероятно, Крест был всего навсего шарлатаном с садистскими наклонностями и ненавистью к псевдомагам.

Когда тошнота прошла, Фобия попыталась внимательнее рассмотреть других обитателей лагеря.

Могучий психолог Оллмотт мерно жевал, глядя прямо перед собой. Тощая манерная Сения Кригг с рыжим пучком на голове сидела рядом с ним с некоторой опаской. Было видно, что она колебалась между желанием передвинуться подальше и вежливостью. Оллмотту было всё равно до её терзаний.

Супруги Нексы шепотом переругивались. Глухонемой учитель Эраст Лем равнодушно работал ложкой, уткнувшись в прошлогоднюю газету. Нянюшка Йокк вязала носок, ложка перед ней сама ныряла в тарелку с кашей и подлетала к её рту. Маленькие расовые фокусы. Креста не было видно, и это было хорошо. Он вызывал у Фобии смесь ужаса, ненависти и подозрительности.

Трудные псевдомаги сидели за отдельным длинным столом. Они что-то шумно обсуждали, и в общем гомоне невозможно было различить отдельных слов. Фобии остро захотелось к ним — чтобы вот так вот, в тесноте, и толкаться локтями, и хватать один кусок хлеба вдвоём, и просить передать соль, и кидать в сидящего напротив еловой шишкой. И сказать что-нибудь такое, отчего остальные засмеются. Не над тобой, а вместе с тобой. Над твоей шуткой.

Её одиночество было привычным. Как рука или нога. Но иногда хотелось попробовать с кем-то поговорить. С кем-то, кому не платили бы за это денег.

Фобия любила смотреть сериалы. По большому счету, телевизор был единственным средством взаимодействия с окружающим миром. Некоторые девушки в телевизоре бросали парней за то, что те не перезванивали им в течение трёх дней после свидания. Вот если бы у неё, Фобии, было свидание, то мужчина мог бы вообще ей потом не звонить. Зачем ей были бы нужны его звонки, если бы у неё уже было с ним свидание?

Но было бы странно мечтать о свиданиях, когда ты корчишься в судорогах паники каждый раз, как кто-то пытается хотя бы приблизиться к тебе.

— Это ты — избалованная поганка? — прозвучал над самым ухом Фобии хриплый женский голос. Сердце стремительно рвануло в пятки, и крик уже начал зарождаться в горле, но бывший тюремный призрак Цепь торопливо зажала ей рот рукой. Рука была холодная, как сырой подземельный воздух, и бесплотная. Фобия ощутила только слабое дуновение на своих губах. Однако, этого было достаточно, чтобы паника на несколько секунда замерла, раздумывая, как ей поступить дальше, а потом неторопливо зашагала прочь, независимо насвистывая. Мысленно Фобия посмотрела ей в спину.

— Кто я? — спросила она.

— Так тебя Крест называет, — Цепь уселась рядом, вытянув ноги. Тонкие грязные ноги, заточенные в кандалы, были босыми. Спутанные длинные волосы падали на худое лицо. Скованные цепями руки призрак прилежно положила на колени, прикрытые разодранным, когда-то пышным платьем. — Избалованная поганка, — повторила Цепь с удовольствием.

— Я Фобия. У меня проблемы со здоровьем.

— Крест говорит, что у тебя проблемы с головой.

— Это потому, что он не очень умный и не разбирается в психиатрии.

Цепь хмыкнула.

— Я тоже считаю, что этот лагерь — не слишком умная затея, — согласилась она. — Мы тридцать лет чудесно жили. Вдвоем. Путешествовали. А потом вышел из тюрьмы Оллмотт, прилетела на своем помеле нянюшка Йокк, и всё изменилось, — она недовольно позвенела цепями. — Крест — упрямый сукин сын. Он притащил нас сюда. Притащил сюда этих долбанных псевдомагов и других маргиналов. Ты знаешь, что Нексы объявлены в розыск в тридцати округах? Они мошенники. А сейчас — учат таких тугодумок, как ты. Вам по двадцать лет, а с вами возятся, как с детьми. Я умерла в пятнадцать, и уже была невестой.

— Почему ты умерла?

— Не выдержала пыток. Я отравила своего жениха, он был толстым и изо рта у него пахло луком. Меня посадили в тюрьму, и я умерла от пыток.

— Чудесная история, — пробормотала Фобия. — Поэтому ты так привязана к Кресту? Вы оба убийцы.

— Фью! — Цепь расхохоталась. — Цыпочка моя, рыба, фиалка нежная, а ты уверена, что никто не умер от твоих выкрутасов с энергией? Антилоп она боится!

Фобия посмотрела на призрак. Она никогда никого не видела так близко, и ей захотелось потрогать другое существо. Попыталась коснуться волос Цепи, но вместо этого её пальцы прошли сквозь голову призрака.