Ужасы Фобии Грин

Паника хищно оскалилась внутри. «Заткнись», — сказала ей Фобия, и в этом мысленном приказе прозвучали властные интонации. Как у Креста, когда он заставлял своих подопечных встать и бежать дальше.

Как ни странно — паника послушалась. Фобия отложила в памяти эту крохотную победу, велев себе обдумать её в более свободное время. Когда два чёрных глаза не будут пытаться прожечь в ней дырку.

— Это правда, что ты спишь с коровой?

— Да. Она дышит, и я качаюсь на волнах.

— В твоей медицинской карте не написано об эксбиционизме и зоофилии. Я отправлю твоему отцу дополнительный счет за диагностику сексуальных отклонений.

— Не надо. Я объясню.

— Мне плевать, — удивился Крест. — Я же не чёртов доктор, чтобы слушать твой лепет.

Руки все ещё оставались чёрным. Отвратительные пятна появлялись на одеяле. Нужно отмыть. Нужно уйти из прицела злобного взгляда.

Фобия сделала шаг назад.

— Стоять, — лениво приказал Крест. Он неторопливо обошёл её по кругу, удерживая необходимую дистанцию — метр, и даже больше. Фобия ощущала себя слоном в цирке, к которому приглядывался новый дрессировщик, раздумывая, куда именно ткнуть крюком в первую очередь. Если бы у Фобии было четыре ноги, она немедленно встала бы на задние, демонстрирую свою понятливость. Как продемонстрировать её в своем человеческом обличье, она не знала. Поэтому просто стояла, сдерживая зубную дрожь.

— Ты не будешь больше спать в коровнике, — решил Крест.

— Но девочки…

— Ты не будешь больше жить в бараке. К тебе нельзя подпускать тех, у кого бьётся тёплое сердце. Несмея! Я придумал, как ты можешь доказать свою полезность.

Русалка вышла из тени дерева. Медленно приблизилась к Фобии. Казалось, что она не идет, а плывет — так легки и изящны были её движения. Крохотные ступни ступали по земле осторожно, как по стеклу. Светлые волосы струились по узким плечам, высокой груди, скрывали талию и заканчивались ниже колен.

Несмея была прекрасна — её раскосые изумрудные глаза, жадный пухлый рот, совершенное тело лишний раз рассказали Фобии о том, что она — ошибка природы, стоящая посреди лагеря в одеяле.

— Ты уверен, Крест? — спросила Несмея хрустальным голосом, который напомнил Фобии о всех закатах над океанами, которых она не видела. — Я не слишком хорошая соседка.

— А с чего ты решила, что хоть кто-то здесь заслуживает чего-то хорошего?

— Почему я вам так неприятна? — решилась спросить Фобия. Этот вопрос обжигал кончик её языка уже несколько дней.

— Ты слабая и бесполезная. Если бы мы были в море, я бы кинул тебя за борт, сбрасывая балласт.

Крест не пытался её обидеть. Он просто ответил на вопрос. Она спросила — он ответил. Ни малейшей попытки уязвить гордость Фобии. Даже крохотной. Вряд ли он когда-либо вообще пытался намеренно задеть чьи-то чувства. Для этого нужно быть неравнодушным. Получая удовольствие от боли, которую ты причиняешь, ты доказываешь собственную вовлечённость. Кресту же было плевать.

Несмея кивнула Фобии, приглашая следовать за собой.

Русалка жила в некотором отдалении от лагеря, в небольшом домике на берегу. Домик был одноместным, зато меж деревьев возле него был натянут гамак. Фобия, всё ещё кутаясь в спасительное одеяло, с готовностью забралась в него и крепко уснула.

И только утром, когда она восходящее солнце осветило всё вокруг, она поняла, что всю ночь проспала у реки.

На самом деле это был всего лишь широкий ручей, на полноценную реку водоём не тянул. Но тем не менее — победа была безусловной.

На влажной от росы траве возле гамака Фобия увидела стопку своей одежды. Натягивая джинсы, она думала о том, что за неделю в лагере натерпелась большего ужаса, чем за всю свою жизнь. И у неё случился только один энергетический выплеск — в первую ночь в бараке.

Есть хотелось до слёз. Лагерь ещё спал. Кок Боцман неторопливо нёс поленья для того, чтобы начать топить полевую плиту. Он был смугл, расторопен, как обезьянка, и слегка покачивался при ходьбе.

— Девочка, которая вчера оставила тарелку с моей кашей под деревом! — обвиняюще сказал он, ткнув в её сторону поленом. — Девочка, которая не слушает мои истории на ночь!

— Очень голодная девочка, — произнесла Фобия.

— Не пойдет. Сначала Крест, потом еда. Вы бегаете вокруг лагеря — я варю кашу.

Фобия вздохнула. Крест был неизбежен, как закат.

Она вышла на беговую дорожку, не дожидаясь бывшего наёмника. И побежала. Сама. Чтобы никто не стоял у неё над душой. Не щёлкал кнут дрессировщика. Не угрожал острым крюком. Хотите, чтобы я бегала? Пожалуйста. Совершенно не обязательно меня подгонять.

Первый круг дался гораздо легче, чем раньше. На втором дыхание начало сбиваться. На третьем к ней присоединился тот псевдомаг, который накануне принес одеяло и глазел на её обнаженные грудь и бедра.

После пятого Фобия без сил повалилась на траву.

— Надо ходить, — сказал мальчишка, — Нельзя лежать.

Он держался в полутора метрах от неё все это время. Словно между ними пролегала невидимая измерительная лента.

— Плевать, — отозвалась Фобия, глядя на небо.

— Ты красивая.

— Красивая — Несмея. А я просто была голая.