Ужасы: Последний пир Арлекина (сборник)

Жан-Даниель Брек родился во Франции, в Бордо. Он получил диплом учителя математики и пять лет работал в налоговом департаменте Данкирка, но в 1987 году решил заняться переводами и переехал в Париж, где живет и работает по сей день.

Большая часть его переводов относится к жанру хоррор, он работал над книгами таких известных писателей, как Клайв Баркер, Брайан Ламли, Рэмси Кэмпбелл, Грэм Мастертон, Дин Р. Кунц, Раймонд Е. Фейст, Дэвид Моррел, Чарлз Л. Грант и Гарфилд Ривс-Стивенс. Он переводил рассказы Стивена Кинга, Фрица Лейбера, Ричарда Матисона, Николаса Ройла и других авторов для антологии «Territoires de I'Inquietude» под редакцией Алана Дореми.

«На крыле» — первый рассказ Брека, хотя публикации ему пришлось ждать целых пять лет. Для первого издания на английском его переводил Николас Ройл.

Под ногами хрустят сухие сосновые иглы, засохшие цветы умирают на земле, а в траве оглушающе стрекочут цикады. Так в Меригнаке начинается лето… Робин пробирался сквозь густые заросли. Он поцарапался о ствол ели, и пальцы были липкими от смолы. Никак не мог найти тропинку, ведущую к пруду. Каждое лето прошлогодняя дорожка зарастала травами всех видов. Из года в год тропа меняла маршрут и прокладывалась заново. Ее приметы путались в голове: вон та корявая сосна — это прошлогодний поворот или позапрошлогодний?

Робин остановился перед пятачком песчаной почвы с круглыми углублениями и улыбнулся. Он долгое время считал, что это следы загадочного лесного животного, которое иногда бесшумно его преследует. Но однажды увидел, как в песке купается воробей, и ему стало стыдно за свои глупые фантазии.

Робин узнал кучу сухих и поросших мхом ветвей; в нос ударил резкий запах смолы и хвои. Рядом стояла согнутая ветром сосна, и он поднырнул под нее, чтобы выйти к полянке. Соседний куст сухо хрустнул, и в небо неожиданно взметнулась черная птица. Впереди на солнце блестела поверхность пруда.

Он был один.

Робин в недоумении шагнул на крохотный пляж из серого песка. Снял теннисные туфли и попробовал воду. Затем не торопясь осмотрел пруд и каждое дерево на берегу. Никого. Где все? Где Джерард и Мишель? Уже не в первый раз они решили заняться чем-то вдвоем, а ему не сказали. Он чувствовал себя одиноким, глупым и ничего не понимал. «Придурки, — тихо произнес мальчик и сразу устыдился своей грубости. — Все равно меня никто не слышит. Тут никого нет. Никого!» Он прошелся по пляжу и заметил следы босых ног на песке: они были здесь, сегодня утром или вчера, но ничего ему не сказали. А сегодня, в первый день каникул, их тут нет. Робин никогда не решался прогуливать школу.

Он быстро разделся, положил футболку и шорты на камень рядом с кедами, зашел в воду и поплыл к середине пруда. Там остановился и едва шевелил руками, чтобы держаться на плаву. Он почти ожидал, что из-за кустов вот-вот выскочит Джерард или Мишель, схватит его одежду и бросит в воду. Они оба умели плавать и могли догнать его за пять секунд. Сам Робин плохо плавал.

Один раз, доведенный непрерывным злым поддразниванием, он попытался нырнуть. На другой стороне пруда стоял тридцатифутовой валун. С него Робин и прыгнул, закрыв глаза. Выходя из воды, он заметил, что поранил правую ногу. Когда круги на воде полностью разошлись, на дне стал виден ржавый железный брус.

На волнах играли яркие блики солнца, и Робин прикрыл глаза. На его закрытых веках танцевали белые пятна. Мягкое тепло солнца и кусачая прохлада воды по очереди ласкали его бока и ноги; мальчика несло медленным течением по прудику к какому-то таинственному берегу. Он представлял себя закутанным в кокон и отделенным от внешнего мира. Иногда иллюзию нарушал легкий бриз и тихий шорох сосен, но и тот быстро затихал. На внутренней стороне век продолжался бесконечный балет световых пятен. Вдруг мальчик почувствовал чье-то присутствие и открыл глаза. На него упала черная тень. Он закричал, закрыл лицо руками и нырнул под воду. Когда вынырнул, ворона уже улетела.