Ужасы: Последний пир Арлекина (сборник)

— Это не паранойя, Джон, клянусь! — произнес Хэскелл, нервно двигаясь, будто хотел от кого-то спрятаться. Он взял бокал и тут же вскочил, как испуганная собака; подошел к креслам и дивану у окна, выбрал место в углу, спиной к книжным полкам. Оттуда хорошо просматривались окно и дверь кабинета. — Не паранойя! Я — не сумасшедший! Всего лишь меры предосторожности…

Джонатан постарался скрыть свое разочарование. «Ну вот, начинается! Прямо „Вторжение похитителей тел“. [37]Только не это!»

Почувствовав его скептицизм, Хэскелл, казалось, успокоился:

— Я прекрасно понимаю, как этовыглядит со стороны. Когда люди бормочут что-то в состоянии стресса, диалог получается глупее, чем в худших фильмах категории «Б». Ты когда-нибудь представлял себя в роли актера, произносящего текст из дерьмового сценария? Ты достаточно долго работаешь в Голливуде и понимаешь — жизни необходим ритм, съемки под определенным углом, небольшая выдержка и профессиональный редактор, способный превратить «кашу» в нечто интересное. И разумеется, классная развязка.

— Поживи достаточно долго в моем районе, — подхватил Джонатан, — и ты начнешь анализировать разговоры с самим собой, проникать в отвратительные, безумные, мелочно-дотошные глубины выражения «добрый день».

Его охватило чувство вины. Ведь когда-то они с Хэскеллом были друзьями. Годы пролетели, и вот он пришел к нему за помощью дождливой ночью, очевидно перепробовав все иные средства. Если не получится уладить ситуацию, зачем он тогда, черт побери, нужен на этой планете?!

— Не надо с самого начала, — сказал Джонатан. — Говори о том, что действительно важно.

— Это просто, — ответил Хэскелл с коротким хриплым смешком. — Конклав.

— То есть?

— Группа мужчин и женщин, о которых ты никогда не прочтешь в «Вэрайети». Деловые люди в полном смысле этого слова. Часть элиты. Тщательно отобранные профессионалы, знающие свое дело. Боже мой, у них всегда все получается!

— Сильные мира сего… И чем они занимаются?

— Кино, чем же еще? — удивился Хэскелл, словно это было очевидно и младенцу. — Они делают фильмы, помогая фильмам собирать деньги. Они создают репутации и имеют дело исключительно с успешными людьми и удачными идеями. Для них важен успех. И только!

— Ты хочешь сказать, что это продюсерская компания?

— Нет.

Хэскелл, казалось, мысленно сражался с чем-то могущественным, но неосязаемым, понимая тщетность своей борьбы. Возникла пауза. Гость перевел взгляд со штор на дверь, затем на Джонатана; отхлебнул из бокала, с досадой вздохнул — такой звук издает утопающий, поняв, что спасатели его не заметили, — и попытался внутренне сформулировать свои мысли, желая выставить их на всеобщее обозрение.

Джонатан видел, что мысли приятеля громоздки и трудновыразимы и что в них таится опасность, которую легко проглядеть, как враждебно настроенного серого слона, прислонившегося к стене серого здания. Благодаря этому сравнению Джонатан заметил, что Хэскелл здорово поседел с тех пор, как они виделись в последний раз. Белые пряди сверкали в черных волосах, будто мрамор неопределенного цвета. Некогда характерную для Хэскелла юношескую самоуверенность заменило что-то другое, полученное по договору, заключенному с самим дьяволом. Вместо души у него осталась горсть пепла да красный ободок страха вокруг глаз.

— Джон! — наконец выдавил из себя гость. — Ты никогда не обращал внимания на белые фургоны, разъезжающие по Лос-Анджелесу? Со спутниковыми тарелками на крышах и передатчиками дальнего действия, похожими на штуку из научно-фантастического фильма, вроде двух здоровенных направленных микрофонов? Иногда их можно увидеть в богатых кварталах — стоят у обочины или припаркованы рядом с газетным автоматом у дверей ресторана. Никогда не интересовался этими машинами?

Джонатан надеялся, что его улыбка выглядит ободряюще.

— Особенно не задумывался… Думал, это телевизионщики, ЦРУ или техники, ремонтирующие телефонные сети. Никаких опознавательных знаков и окон сбоку. А если и есть, то в них вставлены светоотражающие стекла. — В мозгу вертелись слова — паранойя и теория заговоров.

— Иногда нет никакого видимого оборудования. Просто безликий белый фургон. Но ты нутром чуешь, что все они принадлежат одной организации.

— Точно. — Джонатан продолжал говорить небрежным тоном: нельзя дать Хэскеллу почувствовать, что над ним смеются.

— Ты смотрел фильм «Дай мне кров»? — невозмутимо продолжал Хэскелл.

Non sequitur? [38]Джонатан лихорадочно пытался определить, с чем имеет дело, сохраняя дружелюбное и спокойное выражение лица.

— Да. Очень давно. Это документальный фильм о концерте «Роллинг Стоунз» на шоссе у города Алтамонт. Много говорит Мелвин Белли, адвокат. Сырой материал; снято, как человека зарезали прямо перед сценой.

— А помнишь историю, которую рассказывали о «Бен-Гуре», [39]где было раздолье для каскадеров?

— Нет, я его не смотрел.