Ужасы

Что-то в нем было таинственное. Перед дверью, которая вела в мою комнату, он повесил тяжелый персидский ковер, который совершенно заглушал шум. Когда он выхо дил из дома, то крепко запирал за собою дверь, и хозяйка могла входить к нему в комнату для уборки только по утрам, пока он завтракал в моей комнате. Во время суббот ней всеобщей чистки он упорно оставался дома, садился в кресло и курил трубку, пока хозяйка не кончала своей возни, При этом в его комнате не было ничего такого, что бросалось бы в глаза. Конечно, за исключением маленькой комнатки, где могли скрываться самые невероятные вещи. Дверь в эту комнатку тоже была завешена тяжелым ковром, но кроме того, он сделал в ней два крепких железных засова, которые запирал американскими наборными замками.

Хозяйка, разумеется, проявляла ужасное любопытство к таинственной комнатке, в которой Беккерс работал. В один прекрасный день она отправилась в большой парк на против. С большим трудом завела знакомство с садовником только для того, чтобы хоть разок взглянуть из парка на окно в маленькой комнате.

Может быть, она увидит в нем что-нибудь?

Но она ничего не увидела. Окно было открыто, чтобы дать большой доступ свежему воздуху, но изнутри оно бы ло все-таки завешено черным платком.

Однажды при случае хозяйка задала своему жильцу вопрос:

— Почему, собственно, вы всегда завешиваете окно в маленькой комнате, господин Беккерс?

— Я не люблю, чтобы за мной наблюдали посторонние.

— Но ведь напротив никого нет. Никто не может вас видеть.

— А вдруг кто-нибудь в парке залезет на высокий вяз?

Вне себя от удивления, хозяйка передала мне этот раз говор. Что ж это был за таинственный человек, который мог думать о подобных возможностях?

— Вероятно, он фальшивомонетчик? — сказал я.

Начиная с этого дня каждая марка и каждый грош, вы ходившие из рук господина Беккерса, подвергались хозяйкой тщательному исследованию. Она с умыслом попросила его разменять несколько ассигнаций, и все деньги, которые он ей дал, отнесла показать знакомому банковскому чиновнику. Их рассматривали под лупой, но между ними не оказалось ни одной фальшивой монетки. К тому же господин Беккерс каждое первое число получал, с почты двести марок и никогда не тратил этой суммы. С производством фальшивой монеты, таким образом, было покончено.

Посетителей у господина Беккерса вообще не бывало. Но он постоянно получал большие и маленькие ящики самых разнообразных форматов. Их приносили ему всегда посыльные. Что в них было — хозяйка не могла узнать несмотря на все свои усилия. Беккерс запирался, вынимал из ящиков содержимое и потом отдавал пустые ящики ей на растопку.

Однажды после обеда ко мне пришла моя маленькая подруга. Я сидел за письменным столом, она лежала на диване и читала.

— Послушай, там раза два позвонили.

— Пускай, — проворчал я. — Однако не открывают.

— Не беда…

— Твоей хозяйки, должно быть, нет?

— Нет. Она ушла.

В этот момент снова позвонили очень энергично.

— Я пойду открою. — сказала Анни. — В конце концов, это, может быть, что-нибудь для тебя?

— Ну открой, если это доставит тебе удовольствие. Но только будь осторожна.

Она вскочила.

— Не беспокойся! Я сначала загляну в замочную скважину.

Минуты через две она вернулась;

— Это посылка для тебя. Дай мне немножко мелочи. Надо дать посыльному на чай,

Я дал денег, посыльный поставил в моей комнате четырехугольный ящик, поблагодарил и ушел.

— Посмотрим, что там такое! — воскликнула Анни и захлопала в ладоши.

Я встал и посмотрел посылку. На ящике не было ника кого адреса.

— Я совершенно не знаю, от кого это может, быть? — промолвил я. — Быть может, ошибка.

— Как так? — воскликнула Анни. — Посыльный имел при себе записку, и в ней было написано: «Винтерфельд-штрассе, 24, третий этаж, у госпожи Петерсен». А кроме того, он сказал: «Для господина доктора». Ведь ты доктор?

— Да! — сказал я. Неизвестно почему, но я совершенно не подумал в эту минуту о Беккерсе.

— То-то и есть. Давай распаковывать ящик. Там, наверное, какие-нибудь вкусные вещи!

Я попробовал вскрыть крышку ящика старым кинжалом. Но клинок сломался.

— Ничего не выходит! — сказал я.

— Ты глуп! — рассмеялась Анни.

Она побежала на кухню и принесла молоток, щипцы и долото.

— Все это лежало в ящике кухонного стола. Ты ничего не знаешь.

Она опустилась на колени и принялась за работу. Но это было нелегкое дело: крышка сидела крепко. Бледные щеки Анни покраснели, а сердце стучало так, что почти слышны были удары.

— Возьми! — сказала она, передавая мне инструменты и прижимая обе руки к груди. — Ах, глупое сердце!

Это было самое милое создание во всем мире, но такое хрупкое! С ней нужно было обращаться крайне осторожно: ее сердце было в большом беспорядке.

Я вытащил несколько гвоздей и приподнял крышку. Трах! Она наконец соскочила. Сверху лежали опилки. Анни проворно засунула обе руки внутрь, а я в это время повернулся, чтобы положить инструменты на стол.

— Я уже нашла! — вскрикнула она; — Это что-то мягкое!