Уже было...

Через несколько часов после того, как последние ужасные взрывы потрясли Землю, Гарт медленно выбрался по длинному, с милю, пологому штреку заброшенной шахты, почему-то выходившему на поверхность. Небо было окрашено в алый цвет и испещрено мириадами грибовидных облаков. Страх взорвался у него в мозгу, и он подумал: «О боже! Все-таки они это сделали!»

Преодолев первоначальный шок, он направился туда, где прежде находилась цивилизация, но, как ни старался, не увидел больше ни одного живого человека. Он задумался: а почему же он сам не погиб от радиации? Может, у него иммунитет...».

«Вот бы и мне иммунитет на подобные рассказы»,— подумал Резерфорд, быстро перелистав рукопись до конца. Как он и ожидал, Гарт вовсе не был Последним Человеком на Земле — просто спятившие социологи поставили эксперимент.

Он взял еще одно уведомление об отказе и подчеркнул соответствующее место. На этот раз в его распоряжении был целый ряд подходящих комментариев, но он выбрал следующий: «Рассказы, которые зависят от неожиданной концовки, редко оказываются неожиданными, а еще реже — хорошими рассказами». Засовывая рукопись с отказом в конверт с обратным адресом, Резерфорд размышлял, как он делал это бесчисленное множество раз, над удивительной частотностью подобных материалов в «самотеке». Казалось, будто многие вечера, проведенные им за чтением рукописей, были похожи один на другой как две капли воды.

«Какого черта»,— подумал он, беря очередной конверт. Вытащив вчетверо сложенную рукопись, носившую на себе следы многочисленных пересылок, скрепок и т. п., он прочитал:

«Джон Хэррингтон ТРЕЙЛ

РЕИМОНД ВСЕГДА КАЗАЛСЯ МНЕ ДОВОЛЬНО СТРАННЫМ

После того как старик Баркер заявил, будто видел летающее блюдце у мельницы Поттера, сонный городишко Юньонвиль уже никогда не был таким, как прежде. После этого их уже видели все. Сначала я не усматривал никакой связи между ними и тем, что происходило в моей личной жизни. К пониманию этого я пришел значительно позже. Все завертелось, когда в лаборатории по электронике на окраине Юньонвиля, где я тогда работал, появился новый ученый Реймонд Гарубенди. Реймонд был не из разговорчивых, и у него была странная привычка...».

На этот раз Резерфорд даже не стал заглядывать в конец, а сразу понял: его хотят купить и провести на старой теме «Пришелец среди нас». Покачав головой, он заполнил еще один бланк отказа, на этот раз подчеркнув несколько категорий. Он запечатал обратный конверт и сокрушенно вздохнул.

— Что, не очень? — спросила жена. Ритуал, совершавшийся каждый вечер в кабинете, был ей хорошо знаком.

— Даже не знаю, почему мне это порой докучает,— сказал Резерфорд.— Готов поклясться, что некоторые из этих рассказов я уже читал. Только фамилии авторов подставлены другие.

Жена кисло улыбнулась:

— Может, просто обычное «старье»?

Резерфорд задумался над ее замечанием. Даже в том, как она произнесла эту фразу, было что-то... до боли знакомое. Как будто он знал, что она собирается сказать, еще до того, как она это действительно сказала. «Странно,— подумал он,— «старье» из «старья».