Уже не мальчик (СИ)

— Я уже давно не мальчик, но только ты одна этого не замечаешь! Я повзрослел на твоих глазах, вот только твой взгляд всегда был устремлён в сторону Елисейского Дворца, а не в мою! И если бы ты не была так слепа, то разглядела бы того, кто всегда находился рядом и для кого ты всегда была на первом месте! — Слова выливались из его рта ртутными шариками и, испаряясь, затрудняли ему дыхание.

Он увидел на лице женщины растерянность, смакуя этот удивительный момент целых несколько секунд, пока оно вновь не приобрело привычное выражение.

Марин прокручивала в голове сказанные им слова, как старую виниловую пластинку, и оценивающе смотрела на него, словно обдумывая, заслуживает ли он её ответа. Конечно же, она замечала, как этот молодой человек относился к ней, его знаки внимания и комплименты в её адрес ей льстили. Он нравился ей, в его обществе она чувствовала себя комфортно и уютно, он разделял её политические взгляды и интересы, но пропасть между ними длиной в 27 лет не позволяла ей даже думать о каких-то более близких отношениях.

— Пока не научишься держать себя в руках, ты никогда не станешь мужчиной. А так и останешься мальчишкой — глупым и не уверенным в себе! — Её слова — едкие и обидные — комом встали в его горле, горечью расползаясь всё дальше и дальше.

Марин гордо вскинула подбородок, словно бросая ему вызов и давая понять, кто тут главный, и для пущей убедительности сделала шаг вперёд. А Жордан, воспользовавшись ситуацией, схватил её за предплечье и потянул на себя с такой силой, на какую не мог решиться по отношению к ней никогда прежде. Она предприняла попытку вырваться из его хватки, но он оказался значительно сильнее. Или она просто плохо пыталась.

Его внимание было приковано к кончику её языка, соблазнительно смачивающего пересохшие губы. И он впился в них, сцеловывая сказанные в свой адрес слова. Они были мягкими и сладкими на вкус — именно такими, какими он и представлял их в своих мечтах.

Жордан порывисто подхватил её под бёдра и посадил на стол, прямо на лежавший на нём устав. Он остервенело терзал её губы, доказывая на деле, что уже далеко не мальчик. Он — мужчина, умеющий доставлять удовольствие женщине. Сильные — мужские — ладони заскользили по её плечам и животу, с треском руша её самообладание и вынуждая выгибаться навстречу его движениям. Его пальцы поспешно расстёгивали пуговицы на её рубашке, мечтая поскорее её снять, как обёртку от самой вкусной и желанной сладости. Голова кружилась от возбуждения, словно вместо крови по их венам бежал алкоголь, а дыхание срывалось с зацелованных губ короткими, опьяняющими выдохами. Воздух между ними перестал пахнуть взаимными претензиями, и в нём появились нотки страсти. Но раздавшийся стук в дверь безжалостно швырнул их обратно в реальность, разрушив атмосферу единения, к которой Жордан шёл девять долгих лет.

— Я занят! — прорычал он, а потом обречённо вздохнул, почувствовав упирающиеся в его грудь ладони. Момент был безнадёжно испорчен. Жордан нехотя отстранился от Марин, и та беспрепятственно спустилась на пол.

— Уже не мальчик… — Ещё помнящие его поцелуй губы даже забыли привычно ухмыльнуться, складываясь вместо этого в еле заметную улыбку. — Да, определённо.

На её щеках пылал совершенно несвойственный ей румянец, а на губах нестираемым отпечатком горел его поцелуй. Со сбившимся дыханием, расстёгнутой рубашкой и растрёпанными волосами она выглядела для него желаннее, чем когда-либо. И она, заметив, с каким вожделением он смотрел на неё, постаралась побыстрее привести свой внешний вид в относительный порядок.

Взяв лежавшую в пепельнице сигарету, Марин прикусила тонкий фильтр и впустила в лёгкие необходимую ей сейчас порцию никотина. А Жордан испытывал благоговейный трепет, жадно следя за подёрнутым дымным кружевом лицом: за гипнотической мятностью глаз; за губами, жадно сминавшими сигарету и оставлявщими на ней следы помады.

Сделав ещё одну затяжку, она опустила сигарету обратно в пепельницу и поспешила уйти. А ему с трудом удалось побороть искушение ринуться вслед за ней, чтобы целовать до исступления и, уложив на стол, подмять её податливое тело под себя.

Он шумно втянул носом воздух, вдыхая обволакивающий дым от всё ещё тлеющего в пепельнице окурка. Жордан и сам хотел бы стать одной из выкуренных ею сигарет, чтобы быть обхваченным её губами, чтобы терпким привкусом никотина горчить на кончике её языка и едким дымом окутывать её лёгкие.