Ужин с пантерой

Она едва сдержалась, чтобы не сказать «убили человека», тогда пришлось бы многое объяснять администрации санатория.

– Ну что такого… – суетилась Наталья Ивановна, – ну, дело житейское, сердечный приступ… с каждым может случиться, все под Богом ходим…

– На что это вы намекаете? – угрюмо осведомилась Лола.

– Да Боже упаси! – Наталья Ивановна вылупила глаза.

Лола хотела было устроить грандиозный скандал, наотрез отказаться переезжать, потребовать главврача, но взглянула на ванну, на красноносого сантехника и вспомнила, что сама отчасти причастна к причине его появления.

Мужичок, ничуть не смущаясь криком, взялся уже за дело. Он разложил на кафельной плитке какие-то ключи и шланги. Потом закатал рукава и полез голыми руками прямо в буро-зеленую жижу. На лице его застыло глубокомысленно-сосредоточенное выражение.

– Николай! – через некоторое время молвила Наталья Ивановна и тронула его за плечо. – Ты скоро ли?

– Скоро никак не получится, – очнулся Николай, – ить засор… понимать надо!

Тем не менее он пошевелился, потом сунул в воду какую-то ржавую пружину.

– О! – произнес Николай через некоторое время. – Пошла!

Вскоре все присутствующие поняли, что надо было сказать не «пошла», а «пошло», потому что грязно-зеленая жижа в ванне забурлила, заклокотала и начала быстро подниматься вверх. Судя по запаху и внешнему виду, там был уже не только концентрат. Впрочем, Лола не успела понаблюдать до конца, потому что Пу И с визгом шарахнулся в комнату и вспрыгнул на кровать, инстинкт самосохранения подсказал ему, что следует спасаться немедленно.

Лола доверяла чутью своей собаки, поэтому успела ретироваться до того, как содержимое ванны перелилось через край. Лиля выскочила в коридор, Наталья Ивановна споткнулась о сантехника и застряла на пороге.

– Не туда качает! – глубокомысленно изрек Николай. – Ну, это дело поправимое…

– Да что же ты, идол, делаешь-то! – заорала Наталья Ивановна, отбросив приличные манеры. – Оно же сейчас по всему этажу разольется, ведь от вони не продохнуть будет!

Лола решила, что с нее хватит, и дала согласие на переезд, только потребовала перенести кровать.

Если дело касалось драгоценностей, то Леня Маркиз всегда знал, к кому обратиться. Он позвонил знакомому ювелиру Ивану Францевичу Миллеру и попросил его о встрече.

В дверях его встретил Парфеныч – неизменный телохранитель Миллера, крупный суровый старик, который мог дать сто очков вперед любому накачанному бандюгану. Рядом с Парфенычем стоял Шторм – огромная кавказская овчарка.

– Ждет, – коротко проговорил Парфеныч, окинув Леню наметанным взглядом и отступив в сторону.

Иван Францевич действительно ждал Маркиза в своем просторном кабинете, заставленном тяжелой старинной мебелью.

– Что вас привело на этот раз? – спросил он Леню, заинтересованно уставившись на него поверх очков.

– Одно колечко, – проговорил Леня, усевшись напротив ювелира. – Точнее, перстенек.

Он взял листок бумаги и набросал на нем перстень заказчика.

– Знакома вам такая вещь?

– Не просто знакома, – ответил Миллер, взглянув на рисунок. – Это моя работа. Довольно давно… лет двадцать назад я сделал этот перстень для одного хорошего знакомого. Он принес мне необычный камень – черный, полупрозрачный, при боковом освещении отливавший удивительно красивым зеленым цветом…

– Где сейчас этот перстень? – перебил Леня.

– Не имею представления… Тот человек умер…

– Не умер, а погиб при трагических обстоятельствах… – протянул Леня.

Иван Францевич снял очки и внимательно на него посмотрел.

– Ленечка, когда у вас появляется такой блеск в глазах, я знаю, что вы что-то задумали…

После всех беспокойств и волнений прошедшего дня Лола была уверена, что не сможет заснуть. Особенно принимая во внимание то, что она лежит в том самом номере, в котором совсем недавно буквально на ее глазах убили человека…

Однако то ли в санатории был какой-то особенный, успокаивающий воздух, то ли на нее так благотворно воздействовало присутствие Пу И, но Лола заснула, едва успев выключить лампу на прикроватной тумбочке.

Ей снова снился театральный сон.

Лола стояла на сцене того же огромного театра, но на этот раз на этой сцене она была не одна. Напротив нее выстроилась целая шеренга актеров, причем все они казались ей хорошо знакомыми.

Приглядевшись, Лола узнала среди них и Арсения Арбузова, и солидного Валерия Матвеевича, и самодовольную старуху Нинель Аркадьевну в светлом парике, и Анжелу Рябчик в полушубке поверх шелковой пижамы, и режиссера Каргопольского, и главного врача Владислава Константиновича, и его молодого помощника, и коренастую массажистку, и всех трех сестричек – Лику, Лину и Лилю, и красноносого сантехника…

Каждый из них держал в руке костыль, палку или обычную трость, и время от времени все дружно ударяли этими палками в пол, хором скандируя:

– Кто из нас? Кто из нас? Кто из нас?

Лола пыталась разглядеть, у кого из них на палке отсутствует резиновая насадка, но это ей никак не удавалось. И от расстройства она проснулась.

Впрочем, Лола тотчас же поняла, что проснулась по совершенно другой причине.