Узют-каны

Одно мгновение Геннадий Лазков наблюдал медленное движение вверх вытянутой, полыхающей рыжим платформы, распухающие чёрные бока завалившегося под уклон экскаватора. Потом свет укрыл его, мелькнув напоследок чем-то объёмно-осыпающим над головой…

62

Сопротивляясь тёмной силе,
Её жестокости тупой,
Мы друг за друга заплатили
Ценою слишком дорогой…

В. Фёдоров

Застонав, Маруся вывалилась в коридор, оставив скребущее угол чудовище в кровавом месиве ошмётков. Она надеялась, что обломок кия воткнулся монстру в сердце, и тот скоро сдохнет. Ушибленная во время падения рука пульсировала тупой болью. Она обхватила её, прижала к груди, оглядываясь. Направо пойдёшь – хрен редьки не слаще. Но выбора не было. Упрямая, мокрая чёлка лезла в глаза. Девушка побежала по длинному коридору, толкаясь в белые двери с надписями «Массаж», «Окулист», «Невропатолог» – всё равно, что долбить в глухо запертые склепы… Хрипя, массивно, из комнаты отдыха выпрыгнуло чудовище, поскальзываясь на разводах крови. Узкий коридор вмещал его тика в тику, монстр засеменил на четырёх лапах, толкая плечами стены. Оскаленная красная пасть никого не могла бы убедить, что эту собачку можно успокоить, погладив.

Маруся бежала мимо равнодушных дверей, хотела было – вверх по лестнице. Но что там? А дальше? Догонит, догонит… Поэтому заскочила в столовую, захлопнула створки, меж ручек впихнула ножку табуретки и, не отдыхая, повернула на кухню. Здание задрожало, громко рухнула в мойке на пол стопка тарелок. Маруся матюкнулась в развесёлые физиономии чаепития на стене, обогнула дюралевый стол, спихнула с плиты кастрюлю в надежде, что та помешает преследователю. С ещё большим грохотом бьющегося стекла рассыпались рифлёные двери, когда оборотень ворвался в столовую, выламывая массой косяк, весь в крупных осколках.

Стукнувшись больной рукой, девушка завернула за угол кладовки. Много поворотов. Много. Он не сможет развить скорость. Хорошо. Ванная. Чурки для разделки мяса. Где же топор? Ах да, он остался на пасеке. Нет. Не так… Маруся стала задыхаться, бег и рыдания – вместо необходимого регулярного вдох-выдох – делали своё дело. Дверь! Закрыто, блин! Отбежала, навалилась плечом. Треснуло. С той стороны обычно закрывали на маленький замочек. Служебный выход…

На кухне торнадо. Стайкой чмокали падающие стаканы, гремели кастрюли, мощная лапа накренила чан с прокисшими остатками чая. Уронить не смогла. Привинчено к полу… Ещё раз! Ну! Сдёрнутый со стены огнетушитель ударился в дверь. Отброшен. Забыв про боль в руке, Маруся ударила собой, прикусив язык. Отшатнулась. Соберись! Просто надо разбежаться. Разбег начался от комнаты отдыха. Помнишь? Коридор, столовая, кухня. Он уже рядом. Последняя попытка. Ты ведь уже вышибала двери. В общаге. Там козел с подружкой хотел… И в экскаваторе. Маха. Ну! Она пнула с разбега, щеколда снаружи выскочила, вырывая шурупы из косяка.

Оборотень вырулил в тесноту закутка, инерция впихнула его в ванную, ударив ляжкой о чурку. Зелёная кровь продолжала сочиться из раны, где застрял кусок палки, лапа не слушалась, немела. Вырвавшись, он выпрыгнул в дождь и ночь. Хрипя, развернулся…

Никого.

И побежал вокруг дрожащего здания, едва не сбив лестницу, которую давным-давно подставил к своему окну Спортсмен. На предпоследней ступеньке дрожащая девушка пыталась сдержать шумное дыхание до тех пор, пока оборотень не исчез за фасадом.

Ей хотелось кричать от боли и обиды, истерически хохотать – спасена, жива, но пальцы намертво вцепились в перила, а всхлипы проглотил дождь. Она нашла зэка, то, во что он превратился. Задание выполнено. А убить его? Как? Попробуйте сами. Но пробовать было некому. Рискуя упасть, Маруся обернулась, встала на цыпочки – кроме мельтешения прожекторов на вершине ничего нельзя было разобрать. Время от времени громкий скрежещущий звук резонировал по стенам санатория, они дрожали – и в этом она не видела ничего хорошего. Маруся толкнула окно, на свете ещё есть место чуду, створка распахнулась. Перебравшись с улицы в комнату Спортсмена, Маруся сначала запнулась о тумбочку, потом её обыскала. Нашла мятую сигарету, спички и пустую бутылку из-под водки «Журавли», которую недавно продавала сама. Странно, право: человека уже нет, мир катится в тартарары, вокруг санатория бродит оборотень, а бутылка, использованная тем человеком, стоит себе, как ни в чём не бывало. Маруся выкурила сигарету, расстегнув фуфайку, пощупала колющий бок. Надо добраться до мотоцикла во что бы это ни стало.