Узкие врата

Честный фермер с пучком саженцев остановился, посмотрел на двух странников, как на сумасшедших. Лохматые брови его поползли вверх, но он ничего не ответил.

— Ну, трасса, — вступил в разговор доходчивый Фил, беря на себя тяжесть общения с аборигенами. — Эм-четыре, если уж быть точным… Главная, знаете ли, автодорога.

— Да вы на ней стоите, — в свою очередь поражаясь беспросветной глупости прохожих, селянин сочувственно покачал головой. Потом для верности указал себе под ноги — на всякий случай, если кто чего не понял. Потом, по-прежнему чуть прихрамывая, он продолжил свой путь, а Фил с Аланом остались на месте — созерцать неширокую, плохо заасфальтированную дорожку под ногами — метра в два шириной. Молчание первым нарушил старший из двоих.

— Да, попуток нам тут, кажется, не светит. Ладно, пошли обратно к старикану. Посидим у него, подождем, может, чего и подвернется.

Алан вскинул на него слегка виноватые глаза. В катастрофу верилось почему-то с трудом, а неприятности, коим лично он причиной — пожалуйста, налицо… Вот они застряли на неопределенный срок в какой-то дыре, и как отсюда выбираться — непонятно.

— К тому же ты еще свой чай не допил, — и брови у Алана поползли вверх: Фил улыбнулся. Не усмехнулся, не сжал губы в прямую линию… Нет, именно улыбнулся, и зрелище это было так удивительно, что Ал даже почти простил ему насмешку над стихами, и свой собственный страх, и то, как он шел впереди, не оборачиваясь, перешагивая через шпалы… И непременно простил бы, осталось совсем чуть-чуть — да только Фил все сам испортил.

— Пошли, святой Алан Авильский. Чего зришь пространство? Может, предскажешь, как скоро товарняки пустят, а, цыпленочек?..

Старый смотритель-окситанец, просивший его по-свойски называть просто «дядька Себастьян», не имел ни малейшего права кого-то оставлять в своем домике на ночь. Это он сразу со всей твердостью заявил, подливая Алану кипятку в его весьма остывший чай. Хотя и жалко мне вас, ребята, и поговорить всегда приятно, тем более что есть о чем, это ж, как ни-то, ваш поезд кракнулся, а служба есть служба, ничего не поделаешь… И как же это вас надоумило с него вовремя свалить, с поезда-то, восхищался дядька Себастьян, не переставая, постукивая себя черенком трубки по прокуренным зубам. Алан молчал, жался в комок и не отвечал, макая поразительно твердую сушку в бокал. Чтобы не встречаться взглядом со смотрителем, уставился в одну точку — в покрывавшую стол желтоватую газету. Вообще газет в этой крохотной комнатке было много — их подшитые кипы, пахнущие плесенью и публичной библиотекой, громоздились по углам, одну из кип дядька подложил себе на сиденье — то ли для мягкости, то ли чтобы повыше было, ростом-то он не вышел. От нечего делать Алан изучал простертую перед ним страницу в пятнах жира и коричневых крошках табака. Газета была респубиканская — наполовину скрытая романской, чуть менее желтой; числа не было видно, но год — 134, то есть прошлый год… Да, долго идут новости до станции Застава.

Что-то привлекло его внимание, и привлекло столь сильно, что он даже вздрогнул.«…квизиционного закл…» Через секунду Алан уже был на ногах, стараясь вытащить из-под римской газеты искомый грязный и помятый разворот; наконец справился, едва не разорвав пополам, и, не замечая уже ни изумленного внимания смотрителя, ни расплескавшегося на стол чая, тыкал пальцем в развернутый лист, следя за выражением нахмурившихся глаз Фила.

«Побег мятежного кардинала из инквизиционного заключения. Объявлен розыск.»

— Хм, кто-то же оттуда смог удрать, — напряженно процедил отважный Годефрей, подтягивая лист к себе. Новость полугодовой давности, зато крупная новость — судя по жирному шрифту и двойной рамочке вокруг статьи. Перед глазами мелькали черные строчки — «Памятуя скандал в кардинальской коллегии… Гражданин Республики Стефан Ксаверий, кардинал-электор, обвиненный Святым Престолом в еретическом образе мыслей, был взят под стражу… Мир еще не забыл покушения на Святого Отца, состоявшегося в день избрания на площади Святого Петра… Откуда же дует ветер мятежа? Дерзкий побег вышеупомянутого кардинала-еретика служит достаточно откровенным ответом. Римское здание инквизиционной тюрьмы до сих пор считалось одним из лучших и надежнейших в стране, поэтому факт подкупа остается очевидным. Преступная группировка, рассчитывающая поколебать власть Святого Престола, со всей очевидностью продолжает действовать. Враги Церкви и национального единства пробрались даже к самому кормилу власти! Также не забыт факт, что Стефан Ксаверий в ходе конклава был одной из самых популярных кандидатур на Папский Престол, главным соперником ныне избранного Святого Отца, Петера II. Побег кардинала-еретика, автоматически являющийся отказом предстать перед коллегиальным судом, причисляет его к политическим преступникам особо опасной категории.»