Узкий коридор

Затем все пошло «наперекосяк». Некоторые факторы, необходимые для успешного осуществления такого перехода, были реализованы совсем не так, как в Японии. В Японии членам влиятельной политической элиты было легче присоединиться к новой коалиции благодаря поддержке США и отречению от старого милитаристского режима, что они охотно и делали. Хотя ПСР и ее реформы в Турции изначально поддерживали некоторые представители либеральных и левых кругов, военные и бюрократы были настроены против, вплоть до того, что в апреле 2007 года военные угрожали переворотом и опубликовали на своем сайте меморандум, а Конституционный суд подготовил документы для закрытия партии (поводом послужило то, что супруга кандидата в президенты от ПСР носила на голове платок!). Это почти повторило случившееся в 1997 году, когда предыдущая религиозная партия после публикации военного меморандума была вынуждена пойти на попятную, а затем Конституционный суд ликвидировал ее. ПСР же сохранилась, но этот случай стал переломным моментом в истории все более поляризующихся отношений с нулевой суммой между партией и военно-бюрократическим истеблишментом.

Другим важным фактором стали амбиции самой ПСР. В Японии после Второй мировой войны общество было плохо организовано и далеко от мобилизации. Основная угроза, которой опасались деловые круги и консервативные элиты, исходила с левого политического спектра, но ее легко было контролировать посредством консолидации правого спектра под эгидой Либерально-демократической партии. В Турции же ПСР была уже достаточно сильна, чтобы выиграть выборы 2002 года, и с тех пор она становилась только сильнее. Развал двух других правоцентристских партий в результате неудачного управления и всепроникающей коррупции в середине 1990-х неожиданно привел к доминированию ПСР во всех опросах, что предоставило ей гораздо больше политической власти, чем даже мечтали ее основатели. Так что карты быстро перемешались против баланса сил.

Ту роль «пастуха», которую в Японии играли генерал Макартур и американские войска, изначально играл процесс вступления в ЕС, мотивирующий Турцию к проведению реформ по улучшению прав человека и гражданских прав, включая права курдов и положение об их языке, к осуществлению конституционных реформ с целью ограничения влияния военных в гражданских делах. Поначалу ПСР приветствовало требования ЕС, поскольку они позволяли ослабить руководство военных в политике; возможно, это и послужило одной из причин, по которым военному меморандуму в 2007 году так и не удалось отправить в отставку правительство. Но вскоре после этого процесс вступления в ЕС замедлился, а затем и вовсе приостановился, в результате чего ПСР могла уже не заботиться о проведении институциональных реформ.

Турция перешла от одной фазы деспотического контроля государства к другой. После 2007 года ПСР значительно укрепила свои позиции и начала устанавливать полный контроль на разных уровнях власти в стране. Критическим в этом процессе стал альянс между руководством АКП и общественным движением мусульманского деятеля Фетхуллаха Гюлена, распространившимся среди турецких служб безопасности, бюрократии (чиновников), в судебной системе и в системе образования. ПСР с самого начала с подозрением относилась к чиновникам со светскими убеждениями и стремилась назначать на должности людей с более консервативными предпочтениями, но в ее распоряжении было недостаточно кадров с необходимой квалификацией. В результате при негласной поддержке движение Гюлена набирало силу в государственных институтах. После 2007 года ПСР и гюленисты приступили к систематическим чисткам тех, кого считали враждебными по отношению к партии, и устраивали показательные процессы на сфабрикованных основаниях. Тогда же правительство начало преследовать различные критически настроенные СМИ и независимые общественные организации, распространившиеся благодаря большей свободе в 2000-х годах.