Узкий коридор

Что еще более важно, повышать способность государства и мобилизовывать общество на местных уровнях иногда могут различные гражданские общественные организации, включая местные правительства. Для граждан это довольно многообещающее явление с потенциальной возможностью трансформации режима, поскольку многие общественные услуги в условиях Отсутствующего или Бумажного Левиафана зависят от того, что делается на местном уровне (потому что центральное правительство предоставляет не так уж много). Политические элиты могут воспринимать такое местное политическое участие общества не слишком угрожающим своим общенациональным интересам, и так создается окно возможностей для улучшения баланса сил между государством и обществом. Кроме того, могут допускаться эксперименты на местах, что позволяет испытывать разные подходы к увеличению способности государства и улучшению качества общественных услуг. Но что еще более важно, такой тип экспериментирования, на который иногда делают упор в политических дискуссиях, может оказаться политическим экспериментированием, подразумевающим попытки создания новых коалиций для поддержки расширяющейся способности государства с одновременным участием общества на местном уровне. Успешные местные политические эксперименты могут затем послужить образцами для последующих изменений в национальном масштабе. Далее мы проиллюстрируем динамику двух успешных эпизодов местного государственного строительства, один из которых происходил примерно по Пути 2, а второй – по Пути 3 на схеме 6.

Весна виагры

В главе 1 мы видели, как Роберт Каплан использовал в качестве неутешительной иллюстрации грядущей мировой анархии полное беззаконие и полный беспорядок, наступившие в Лагосе. Путешествие Воле Шойинка в 1994 году как будто подтверждает худшие страхи Каплана. Но всего лишь через двадцать лет Лагос выглядел совершенно иначе. Он пошел по Пути 2 и продолжает двигаться к коридору, пусть даже ему предстоит довольно долгий путь. Но как это у него получилось?

Девяностые годы были непростым временем для африканских автократов. После окончания холодной войны для удержания власти им приходилось превращаться в демократов (или по крайней мере изображать из себя демократов), проводить выборы, облачаться в официальные костюмы и не так очевидно демонстрировать свое стремление подавлять оппонентов. Нигерийский военный диктатор генерал Сани Абача, о котором мы писали в главе 1, умер 7 июня 1998 года, предположительно из-за передозировки виагрой перед предстоящей встречей с двумя индийскими проститутками. Вскоре его жена попыталась сбежать из страны. Когда ее задержали в международном аэропорту Кано, выяснилось, что она «слегка» превысила нормы багажа: она перевозила тридцать восемь чемоданов, и все были забиты наличными. Нигерийские военные решили, что с них хватит, и в 1999 году передали власть демократически избранному президенту Олусегуну Обасанджо. Это была поистине «весна виагры».

В Лагосе тогда тоже прошли выборы, и губернатором штата Лагос был избран Бола Ахмед Тинубу. Вступив в должность, он сделал нечто необычное: вместо того чтобы назначить на важные позиции своих политических сторонников, он назначил на них квалифицированных специалистов. Генеральным прокурором стал уважаемый профессор права, а комиссаром экономического планирования и бюджета – сотрудник Ситибанка. Лагос сталкивался с многочисленными проблемами, и не только в виде растущих гор мусора. Прежде всего он был банкротом, и его скудные поступления от нефти неравномерно распределяло национальное правительство. Тинубу унаследовал налоговый аппарат с 1400 сотрудниками, но только 13 из них были профессиональными бухгалтерами, а шесть – дипломированными налоговыми экспертами. Большинство остальных были политическими назначенцами. Даже если нигерийцы и предпочитают ньйоккам кассаву или ям, процесс найма происходил приблизительно по аргентинскому образцу. В 1976 году, в период предыдущего военного правления в Нигерии, возникла необходимость составления новой конституции. Комитет по составлению столкнулся с задачей определения понятия «власть». В конце концов он решил, что власть – это

возможность приобретения богатства и престижа, положение, при котором можно пользоваться преимуществом, предлагая работу, контракты, денежные вознаграждения и т. д. родственникам, знакомым и политическим союзникам.

Другими словами, даже комитет по составлению нигерийской конституции признавал, что власть – это способность создавать «ньокки»!