Узкое ущелье и Чёрная гора

Существовал уже ряд теорий по поводу хеттского языка. За исключением лишь одного ученого (который отказался от своей гипотезы), никто не высказывал предположения, что хеттский язык принадлежит к индоевропейской группе. Никто и не мог его высказать, ибо предположение, что в середине II тысячелетия до н. э. в глубине Анатолии властвовали индоевропейцы, противоречило всем результатам исследований истории Передней Азии.

Не удивительно поэтому, что у Грозного были основания не доверять своим выводам. Он считал, что обнаруженные им языковые явления — случайность, и поэтому с большой осторожностью, даже предубеждением, отмечал те признаки, которые указывали на принадлежность этого языка к индоевропейской группе.

Но вот настал день, когда Грозный был сам испуган смелостью собственной гипотезы и сказал себе: если я прав в толковании этой строчки, то это переворот в науке.

И так как характер языка в его предложении был совершенно ясен, то филолог должен был сделать лишь один вывод — высказать то, что стало для него очевидным, хотя это и доказывало абсурдность взглядов всех историков — исследователей древнего мира.

Вот текст предложения, которое привело Грозного к такому выводу: «nu NINDA-an ezzatteni vâdar-ma ekutteni». В предложении было только одно известное слово NINDA — «хлеб», понятное из шумерской идеограммы.

Грозный решил, что в предложении, где речь идет о хлебе, может быть и слово, обозначающее «есть» (конечно, «может быть», а не «должно быть»). Так как к этому времени у него уже были в избытке доказательства принадлежности хеттского языка к индоевропейской группе, он сопоставил, не желая упускать ни одного эксперимента, несколько индоевропейских выражений со значением «есть». Может быть, найдется среди них слово, сходное по звучанию с хеттским. «Есть» по-латыни «edo», по-английски «eat», по-древневерхненемецки «ezzan». Когда Грозный написал древневерхненемецкое слово, означающее «есть», он понял, что находится на верном пути. «Ezzan» — этот глагол содержался в слове «ezzatteni» хеттского предложения.

Следующее очень важное слово хеттского предложения, которое буквально взывало к сопоставлению с языками индоевропейской группы, было слово «vadar». В сочетании с хлебом и едой оно могло означать какой-го продукт питания. Однако Грозный записал английское слово «watter», немецкое «Wasser», древнесаксонское «watar» и перевел (мы не будем приводить здесь сложные грамматические сопоставления, которые помогли понять смысл этого словосочетания): «Теперь ты будешь есть хлеб, а затем ты будешь пить воду» («Now you will eat bread, further you will drink water»).

Такое чтение предложения было сенсационным подтверждением того, на что намекал норвежский ориенталист Кнутцон еще в 1902 году, но от чего он потом, осмеянный специалистами, отказался: хеттский язык — язык индоевропейский!

И не только это!

Поскольку на основании археологических данных возникновение текстов из Богазкёя можно отнести к XIV и XIII векам до н. э., поскольку, кроме того, было основание утверждать, что многие из текстов представляют собой списки с гораздо более древних документов, предположительно XVIII века до н. э., то Грозный имел право заявить: «Я дешифровал один из древнейших, возможно самый древний индоевропейский язык, который по возрасту может соперничать с древнейшими частями Ригведы (индийских книг мудрости), начало возникновения которых относится к середине II тысячелетия до н. э.».

24 ноября 1915 года он читал доклад о своем исследовании перед членами Берлинского общества по изучению Передней Азии. Спустя месяц доклад был напечатан. Однако работа, где приводится сама дешифровка текста, появилась лишь в 1917 году в Лейпциге под названием: «Язык хеттов, его структура и принадлежность к индогерманской семье языков».

Автор начинает предисловие следующими словами: «Настоящая работа ставит своей целью определить характер и структуру до сего времени загадочного языка хеттов, дешифровать язык этого народа». А затем С уверенностью в правильности своих выводов добавляет: «Из этого выяснится, что хеттский язык в основном является языком индогерманским».

Действительно, на двухстах сорока шести страницах своей книги Грозный дал самую полную из существовавших когда-либо дешифровку мертвого языка. Здесь почти не было гипотез и предположительных толкований. Здесь были изложены только выводы. И здесь же Грозный расквитался со своими противниками. Незадолго до завершения труда Грозный нашел в библиотеке Венского университета недавно появившуюся книгу своего соперника Вейднера «Очерки хеттского языкознания».